Неизвестная блокада

19 июня. Коля в отчаянии. Немцы, как и следовало ожидать, газету не разрешили. Конечно, тот пробный номер, какой мы составили, их ни в коей мере не устраивал... Надо было несколько завуалированнее действовать. Наших, здешних, провести и удалось бы, может быть, но они сами решать ничего не могут, как и большевики. У них тоже централизация. А в Гатчине сидят, по-видимому, не совсем дураки... Очень мне жалко Колю. Опять он будет тосковать без дела. Школа его это одна из фронтовых «фикций».

20 июня. Рядом с нами живет некий инженер Белявский. Предприниматель. Имеет сапожную фабрику. Все машины, конечно, украдены, или куплены за буханку хлеба. У него всегда немцы и пьянство. Тип отвратительного эксплуататора. Он попросил Колю давать уроки истории его веливозрастной дочке, которую никакие истории, кроме любовных, не интересуют. Он отвратительно обращается с русскими. Недавно дал по физиономии старику-печнику. Этого русский народ не забывает...

22 июня. Сегодня я видела, как на парашюте спускался советский летчик. Нельзя поверить, что . (эта) так красиво плывущая в воздухе фигура, тот самый бандит, который сбросил над рынком две бомбы и перебил около двух десятков женщин и детей. Немцы подбили самолет и он выбросился. Бабы, глядя на него, кричали: «Пусть он только спустится над городом, мы его на куски разорвем». И разорвали бы. Немцы подобрали его около своих окопов.

25 июня. Все дни похожи один на другой. Все время ищем пищу, которой здесь больше, чем в Царском Селе, но все же не хватает

Идут разговоры, что к нам скоро придут испанцы. Знаменитая «голубая дивизия»¹...

1 июля... в комендатуре есть ... ефрейтор, который лично порет провинившихся девушек...Организуется театр. Все певицы, артистки и балерины чрезвычайно взволнованы. Хорошо, что хоть это будет. А то никакой культурной жизни нет. Только колина школа, в которой учится разная мелочь. Нет, имеется одно «культурное» учреждение. Публичный дом для немецких солдат. Обслуживают его русские девушки по назначению коменданта... Благоустроенный публичный дом, организованный совершенно официально — это что-то совершенно не влезающее в русские понятия. У большевиков была подпольная проституция, но официально она строго каралась и население привыкло к тому, что проституция — преступление. Здесь же заведует этим домом одна вполне приличная русская женщина. И не только заведует, но и благодарит Бога за такую «работу». И она сыта и семья ее сыта...

...30 июля... Вербовка на работы в Германию идет довольно интенсивно. Берут не только рабочую силу для работ, но и специалистов. Главным образом инженеров. Население рвется на эти работы, но совершенно невозможно установить признаки, по которым немцы отбирают народ. Даже не вполне молодые и здоровые попадают.

Городской голова — доцент Молочного институа и благоговеет перед Колей, лекции которого по истории он слушал.

8 августа. Говорят, что испанцы пришли... Вчера только познакомилась с переводчиком испанцев. Некий Трикдан Александр Александрович. Русский эмигрант. Это второй «белогвардеец», которого мы видим...

15 августа. Сегодня к нам приходил какой-то тип из пропаганды. Немец. Приглашал Колю работать у них. Работа сводится к исследованию греческого узора «меандра», из которого и образовалась свастика.

...вообще, у немцев есть что-то недоговоренное в их отношении к русским. То, что приходится слышать о рабочих лагерях, которых много кругом, но которых мы никак не можем увидеть, потому что мы лишены возможности передвижения, наводит на весьма грустные размышления...

И никакие, кажется, немцы не освободители, а такая же сволочь... Единственный, но очень существенный плюс немцев — это то, что они по сравнению с большевиками в смысле угнетения щенки. И свой народ они устроили, по-видимому, как надо.

Устроим и мы свой. Пусть только они помогут нам ликвидировать большевиков. Но они, как видно, не хотят да и не умеют помогать нам в этом.

Все больше и больше слухов о партизанщине. Если эти слухи и вздор, то все же очень показательны как настроения русского народа.

20 августа... в перечне новых книг в эмиграции есть книга... старого друга А. Трушновича «СССР и Россия», уехавшего в Белград из Москвы в 1934 г.

25 августа. Познакомилась еще с одним переводчиком у испанцев. Некий Доцкий. Тоже белый эмигрант и весьма стандартный — парижский шофер, потом наемник испанской армии. Правда, боролся против красной армии, но это, вероятно, случайность. Франко больше платил. Вульгарный хапуга... Через Доцкого за взятку... я устраиваюся заведовать испанской прачечной. Испанцы добрее, человечнее и справедливее.

Испанцы разрушили все наши представления о них как о народе гордом, красивом, благородном и пр. Никаких опер. Маленькие, вертлявые, как обезьяны, грязные и воровливые, как цыгане. Но очень добродушны. Все немецкие кралечки немедленно перекинулись от немцев к испанцам. И испанцы тоже проявляют большую нежность и привязанность к русским девушкам. Между ними и немцами ненависть, которая теперь еще подогревается соперничеством у женщин.