Неизвестная блокада

Партийный и советский актив в количестве 4—5 тыс. человек принимал активнейшее участие в осуществлении контрольных функций в сфере выдачи и перерегистрации продовольственных карточек. За 1941 г. было проверено 7460 организаций, что составляло три четверти всех организаций города. В результате проверки были выявлены 4300 человек незаконно получавших карточки. 11100 человек, которые получали карточки на «мертвых душ». По итогам этой работы органы прокуратуры возбудили 621 дело. В ходе перерегистраций карточек в 1941—1942 гг. было выявлено и отобрано 29 тыс. карточек. В 1943 г. все организации проверялись 5(!) раз, а за 2 месяца 1944 г. уже была проведена проверка всех организаций. Наконец, контроль и учет помогли ликвидировать недостачи карточек в типографских пачках, которые исчислялись сотнями ежемесячно¹⁰³. Вместе с тем, аппарат Ленинградской партийной организации активно участвовал в формировании мифа об эффективности власти в сфере «своевременной и организованной» выдачи населению тех незначительных норм продовольствия, которые существовали. В частности, в справке А.А.Жданову «Об отоваривании продовольственных карточек населению г. Ленинграда за 1942 г. и 1943 гг.» в первом же абзаце содержалась заведомо ложная информация, которая могла быть легко проверена сравнением со спецсообщениями УНКВД за январь — февраль 1942 г. В справке ОК ВКП(б) говорилось:

«Установленные нормы продовольственного снабжения населения г. Ленинграда за период с 1 января 1942 г. по 31 декабря 1943 г. ежемесячно отоваривались регулярно и полностью в ассортименте, утверждаемом Военным Советом Ленинградского фронта»¹⁰⁴.

Смысл лжи был ясен — снять с себя всякую отвественность за непродуманное решение о повышении норм выдачи хлеба с 25 декабря 1941 г. и его отсутствие в течение первых дней 1942 г. Это окончательно надломило силы многих горожан и привело к резкому повышению смертности населения в этот период. Жданов, очевидно, с удовлетворением воспринял эту Справку — «по валу» карточки за 1942—1943 г. действительно были отоварены, и у него было, что сказать Кремлю, если бы возник вопрос о распорядительности чиновников Смольного зимой 1941—1942 гг.

Закрытие большинства заводов и учреждений города зимой 1941—1942 гг. означало перенесение центра тяжести всей партийной работы в домохозяйства, что также было тяжело сделать в специфических условиях блокады. Борьбой с пропагандой противника и всевозможными слухами в тяжелых условиях блокады вместе с органами НКВД занимались специально созданные бригады агитаторов, политорганизаторы домохозяйств. В Василеостровском районе из их числа были выделены специальные группы, которые занимались учетом настроений и проводили соответствующую обстановке разъяснительную работу во время воздушных тревог в местах скопления людей, на лестницах, у ворот, в бомбоубежищах¹⁰⁵. В Куйбышевском районе из лучших агитаторов было создано девять бригад. Секретарь РК ВКП(б) вспоминал:

«Бывает так, зайдешь в магазин, прислушаешься к разговору, и через несколько минут образуется нечто вроде летучего собрания. Сначала отвечаешь на вопросы, а потом расскажешь об обстановке, сделаешь небольшую информацию, рассеешь сомнения. Таких импровизированных собраний... партийно-советским активом и агитаторами проведено тысячи»¹⁰⁶.

На предприятиях партийные организации ставили перед коммунистами задачу бороться с нездоровыми настроениями и провокационными слухами. На собраниях перед рабочими выступали работники горкома и райкомов партии, секретари партийных организаций, агитаторы. О необходимости таких собраний говорили работницы фабрики «Красное знамя», что «надо чаще говорить с народом так прямо и открыто, вскрывать и разбивать то, что, о чем шепчутся тайком, о чем ходят разные слухи»¹⁰⁷.

В лекционной пропаганде значительное место отводилось таким темам, как «Фашизм — злейший враг человечества», «О революционном порядке и революционной бдительности», «Женщины в обороне Ленинграда». Количество лекций такого характера от общего числа прочитанных доходило до половины осенью — зимой 1941—1942 гг. Осенью 1941 г. партийные функционеры призывали актив таким образом проводить разъяснительную работу среди ленинградцев, чтобы «подводить людей к мысли о том, что сдача Ленинграда будет означать гибель всех горожан»¹⁰⁸.