Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи

Рассмотрим теперь саму основу *swed – форму с аффиксом, которая подводит нас к базовому элементу *swe. Последний, засвидетельствованный в длинном ряду самых разных слов, является весьма важным термином индоевропейского словаря. Его собственная значимость оказалась вычлененной в определенную морфологическую категорию… Именно это мы находим еще и теперь в славянских языках: в современном русском свойупотребляется в смысле фр.  mon– «мой», ton– «твой», son– «его» «…Здесь следует отметить примечательную особенность терминов родства с основой *swe в славянском, балтийском и частично германском: в этой семантической форме производные от *swe относятся к родству в силу породнения, к свойству, а не к родству кровному. Это отличительная черта целой группы наименований: русск.  сват«желающий устроить брак» и «родственник по браку» (например, в таком родстве отец мужа и отец жены); свояк(производное от свой) «муж свояченицы (сестры жены)»… Если в этих производных сохранился фрагмент древней лексической системы, то понятно, какой интерес представяляют они для интерпретации тех основных и общих всем индоевропейским языкам имен существительных, которые, по всей вероятности, являются сложениями со *swe, а именно «сестра» (*swesor), «свекровь, свекор» (*swecru- и т. д.)» (сс. 170–172, 216–217).

К сожалению, Бенвенист не объясняет, почему именно в русском и славянском языках эти формы сохранились в наиболее близком виде к единому некогда индоевропейскому языку. А ведь термины семейного родства – самые древние, по ним и следует судить о чистоте и близости того или иного языка к изначальному индоевропейскому состоянию.

Лингвистика вслед за генетикой говорит нам о том, что славяне – это классические индоевропейцы. Не случайно Н. Я. Данилевский, автор знаменитой «России и Европы», считал русских и славян высшим культурно-историческим типом. Они и ныне – самая многочисленная этническая общность Европы, и это при том, что большинство славянских народов лишь сравнительно недавно получили государственность. Как такое могло произойти? Разве способствовало нынешней многочисленности славян многовековое пребывание их, скажем, под властью Османской империи и Австрии? Существование без государственности обычно отрицательно сказывается на демографии народов. Каким же тогда образом, простите, славяне численно доминировали и в Европе VI в. н. э. (согласно «Гетике» Иордана), и доминируют сейчас? Подобное возможно лишь в том случае, если славяне являются одним из корневых, «опорных» европейских этносов.

Естественно поэтому, что различий в языках славянских народов куда меньше, чем в языках народов германского происхождения. Немец, не знающий английский язык, не сможет читать по-английски. А вот мне, когда я писал статью для «Литературной газеты» «Тайна Графенштайнской надписи», ставшую основой этой книги, потребовался какой-то материал, ссылку на который я нашел в Интернете. Открыв его, я увидел, что он на словенском языке. Огорчившись, я тем не менее стал разбирать первый абзац и, перечитывая каждое предложение по два-три раза, вдруг одолел его, не прибегая к помощи словаря, которого к тому же у меня и не было. Вдохновленный успехом, за первым абзацем я прочитал второй, третий – и так… всю статью до конца! А ведь я полагал, что словенский язык и, соответственно, словенский народ – самые далекие для нас из всех славянских языков и народов! Словенцы, напомню, это восточные соседи Италии и южные – Австрии! Вроде бы польский язык считается ближе, но «ковыряться» неподготовленному русскому человеку в польском с его изобилием надбуквенных значков, громоздким латинским начертанием шипящих звуков и т. п. — не приведи Господь. Латинское же начертание словенского языка весьма похоже на латинское начертание Графенштайнской надписи, где звучание сложных славянских согласных и мягких гласных передается одним, максимум двумя знаками (plvgni) и угадывается по смыслу. Болгарский язык, естественно, читается легче словенского и очень близок к церковнославянскому, но не так близок к древнерусскому и еще дальше от современного русского. И уж куда ближе, казалось бы, русскому языку украинский, но, почитав по-словенски, я подумал, что украинский близок по каким-то элементарным понятиям, а не по древним корням. Я, скажем, не знал этимологии нашего слова «говядина», а теперь, благодаря словенскому языку, узнал. Govedoпо-словенски – это крупный рогатый скот. Предполагать, что говядину нам в древности поставляли словенцы, было бы по меньшей мере забавно, поэтому, скорее всего, слово «говедо» наличествовало и в древнерусском языке. А вот в близком нам украинском языке отсутствует слово «говядина», есть «яловичина».