Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи

Мосох, шестый сын Афетов, внук Ноев, толкует же ся от еврейска словенски «Вытягающій» и «Ростягающій», от вытягання лука и от разширенія великих и множественных народов московских славенороссійских, полских, волынских, ческих, болгарских, сербских, карвацких[9] и всѣх обще, елико их есть, славенска языка природнѣ употребляющих.

Той бо Мосох, по потопѣ року 131-го, шедши от Вавилона съ племенем своим, абіе въ Азіи, и Европѣ, над брегами Понтскаго, или Чорного моря, народы московитов, от своего имени, осади. И оттуду умножшуся народу, поступая день от дне въ полунощный страны, за Чорное море, над Доном и Волгою рѣками и над езером, или одногою морскою Міотис, идеже Дон въпадает, въ полях широко селеньми своими распространишася, по свойству и истолкованію имени отца своего Мосоха. Ибо, яко «Афет» толкуется «Разширеніе», или «Разширителен», тако подобнѣ сказуется и «Мосох» – «Ростягающій» и «Далече вытягающій».

И тако от Мосоха, праотца славенороссійскаго, по наслідію его, не токмо москва, народ великій, но и вся русь, или россія, вышреченная произыйде, аще въ нѣких странах мало что въ словесех и преминися, обаче единым славенским языком глаголют.

О нарѣчіи Москвы, народа и царственнаго града

Нарѣчіе то «Москва», от имени праотца Мосоха изшедшее, аще оно искони вѣстно древним лѣтописцем бѣ, обаче на мнозѣ и въ молчаніи пребываше. Ибо егда тріе братія, князіе варязстіи, о них же будет нижае, и великая княгиня Олга, или Елена, и всея Россіи первый самодержец Владимір и вторый – Мономах Россіею обладаша, тогда россами, или русаками звахуся, а въ россійских землях точію кіевскіи, владымирскіи, великоновгородскіи, чернѣговскіи, галицкіи, славенскіи и прочіи князи имениты бяху.

Москва бо город над рѣкою Москвою, от имени ея нареченный, найпервѣй съ древа создан бысть и незначен, даже до великаго князя Іоанна Даниловича, иже престол княженія от Владиміра-града въ Москву-град пренесе.

И тако величеством славы престола княженія, от Владимира-града пренесеннаго, богоспасаемый град Москва прославися и прародителное въ нем имя Мосоха въ народѣ россійском отновися […].

Отметим, что, когда «Синопсис» архимандрита Иннокентия (Гизеля) получил известность за пределами России, он не встретил никаких возражений тогдашних европейских историков, что подтверждает и Ломоносов в своих «Замечаниях» на диссертацию Г.-Ф. Миллера. Почему? Ведь они, в большинстве своем недружественно настроенные к России – зарождающейся новой великой евразийской державе, понимали, что история – неотъемлемая часть государственной идеологии. Потому, что, как отмечалось выше, многие из них еще до Гизеля утверждали то же самое.