Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи

«От сего ли лба смерть было взяти мъне?» И неумолимая смерть, предреченная волхвами могущественному князю, здесь- то и настигла его».

Б. А. Рыбаков считает эту явно враждебную Олегу легенду также языческой по происхождению: смерть-расплату князю- узурпатору предсказывают не христианские священники, а язычники-волхвы. В данном случае нас интересуют не обстоятельства возникновения легенды, а факт ее использования летописцем- христианином.

В действительности все могло быть значительно сложнее. Не исключено, что в начальном изложении пророчество действительно принадлежало христианским пастырям – это бы отлично подошло к исторической ситуации и придало бы повести идейное завершение. Возможно, что замена адептов новой веры волхвами и кудесниками является результатом редакторского вмешательства, как и перенос похода с 860 на 907 г. Действительно, кто же мог с большим основанием и художественной убедительностью выступить носителем высшего возмездия узурпатору-«паганину», убийце христианского властителя, просветителя своей страны, как не сам христианский Бог, осмысленный и интерпретированный в духе традиционной фольклорной поэтики? Однако Владимирова версия Крещения Руси в данном случае прибегла к основательной деформации изложения.

К этой же группе свидетельств необходимо отнести и неясность, которая существует по поводу места погребения Олега. В разных текстах оно определяется неодинаково. «Повесть временных лет» считает, что он похоронен в Киеве, на Щекавице. Подчеркнем, не на Старокиевской горе, где хоронили киевских правителей, а на отдаленном холме за границами города. Здесь действительно существовал большой курган, но раскопками Н. Ф. Беляшевского княжеского захоронения в нем не обнаружено.

Новгородская первая летопись утверждает, что Олег погребен в Ладоге, куда он будто бы ушел перед смертью. Почему ушел? Что вынудило «великого князя» бросить собственную столицу, «мать городам русским»? В этой же летописи приводится и третий вариант, согласно которому Олег из Ладоги отбыл за море, в Швецию, и там был ужален змеей. Добавим, что в Киеве, кроме щекавицкой версии, существовала другая, согласно которой могила Олега находилась на горе, где в наши дни расположена университетская обсерватория.

Подобная невнимательность к смерти князя также убедительно свидетельствует о враждебной Олегу фольклорно-летописной традиции. Этот негативизм явился результатом прежде всего антихристианской деятельности Олега – князя, оставившего о себе плохую память в народе. И кто знает, не послужила ли его деятельность – вопреки сознательной направленности – укреплению авторитета Православной Церкви в Киеве? Напомним – арабский писатель ал-Марвази считает год смерти Олега (912 г.) началом утверждения христианства на Руси».

ЛОМОНОСОВ О РУСИ И ВАРЯГАХ

После стольких сломанных копий в 250-летнем споре между норманистами и антинорманистами оказалось, что наиболее взвешенную и правильную, если не считать незначительных деталей, точку зрения высказал Михаил Васильевич Ломоносов в первом же своем выступлении против норманизма в уже цитированных мной «Замечаниях на диссертацию Г.-Ф. Миллера «Происхождение имени и народа Российского». Практически все доводы антинорманистов оказались развитием тезисов, уже заложенных в этих «Замечаниях» (ноябрь 1749 г.). Поэтому есть смысл еще раз дать слово Ломоносову.