Неизвестная пьеса Агаты Кристи

Довольно противно, а с другой стороны, еще одна кандидатура проверена. Лизу смело можно вычеркивать из списка гипотетических климовских подружек.

Сегодня было не так одуряющее жарко, как вчера, и народу в манеже прибавлялось. С трибун наблюдали десятка два зрителей. А Климов все не появлялся. Балтимора, любителя лягаться, тоже не было видно: его, наверное, оставляют для постоянного клиента.

– Алиса, скажи там, чтобы ворота закрыли, – приказала Света, водившая на корде игривую кобылку. – Уже восьмой час, вряд ли кого-то сможем принять. Пока почистят, пока оседлают, времени покататься не останется.

– Я схожу, – предложила, легко спешившись, Маша. – Мне как раз позвонить нужно.

Женя задумчиво проводила ее взглядом. А если Маша побежала звонить Климову? Скажем, забеспокоилась, что его нет… Не пойти ли незаметно за ней, не послушать ли, что за разговор произойдет? Но вдруг Климов прямо сейчас появится?…

Внезапно раздался окрик:

– Лоток! Ваше время вышло. Будете доплачивать? – Суровая Света спохватилась!

– Нет, на сегодня хватит, – ответила Женя. – Коня отвести в денник?

– Я сама покатаюсь, – с удовольствием сказала Света. – Пусть Лоточек немного попрыгает, а то он второй вечер как неживой.

Это была рассчитанная плюха в адрес неуклюжей всадницы, но Женя стерпела ее почти с удовольствием: женщины и должны не любить женщин, так задумано природой.

– Эй! – окликнула Света уже с седла. – А поощрить Лотка?

И правда! Женя растерянно оглядела барьер, ограждающий манеж, ища сумку. Там яблоко. Лотка обязательно нужно угостить – и в знак признательности, и закрепляя все те же положительные эмоции.

– Наверное, вы сумку около денника оставили, – подсказала догадливая Алиса. – Идите через боковую дверь, здесь до конюшни рукой подать.

Эх, жаль, «каптерка», куда ушла Маша, совсем в другой стороне! Но делать нечего: не угостишь Лотка – упадешь в глазах тренеров ниже низшего. А ее рейтинг здесь и так почти на нуле. Значит, в первую очередь – Лоток.

Она вбежала в конюшню и сразу услышала сердитое ржание. У коней, оказывается, тоже бывает неважное настроение.

А вот и сумка – лежит себе под охапкой сена. Женя наклонилась – и чуть не упала от неожиданности, так загрохотали конские копыта по металлической стенке денника. Да это Балтимор неистовствует!

– Ты что, сдурел? – прикрикнула она строго и погрозила оскаленной морде, приткнувшейся к сетке.

С конем что-то неладно. С чего это он выкатывает налитые кровью глаза и хватает желтыми зубами сетку? И морда в пене… Не взбесился ли? А какую пыль копытищами поднял! Так и садит ногами – не дай бог сейчас оказаться позади него.

– Балтимор, Балтик, – сладким голосом запела Женя, пытаясь успокоить коня. – Чего ты так разоряешься?

Странно, что никто не идет на шум. Хотя в манеже ничего не слышно, а «каптерка» далеко. А уборщики, о которых говорила Алиса? Их и в помине нет.

– Балт, Балтик! – Женя вытащила из сумки яблоко. – Хочешь?

Бросила яблоко на пол и слегка нажала сверху подошвой, чтобы разломилось. Коням трудно жевать твердое и круглое, это она усвоила со вчерашнего дня. Лотку достанется половина. А второй, может быть, удастся утихомирить Балтимора?

Женя опасливо протянула к сетке руку с расплющенным яблоком. Балтимор перестал ржать и раздул ноздри.

– Ах, молодец! – обрадовалась Женя – и замерла, услышав слабый стон, долетевший из денника.

Подскочила к дверце.

– О господи!..

В углу, на полу, под самой стенкой скорчилась человеческая фигура. Синяя рубашка, бриджи… Климов!

Лежит, прикрывая голову рукой. Неужели Балтимор достал-таки копытом?

– Климов! – крикнула Женя и рванула дверцу денника. Та почему-то не открывалась. Ох, да это ведь щеколда упала!

Женя с усилием подняла ее, и дверца сразу распахнулась. Балтимор ринулся к выходу. Да и черт с ним, пусть бежит. Через забор не перескочит, а устанет, так успокоится. Не то наверняка забьет бесчувственного Климова до смерти, да и Жене перепадет. Беспомощность жертвы, говорят, пьянит не только хищников, а Балтимор далеко не овечка.

Женя отскочила под защиту дверцы и, подхватив валявшуюся на полу метлу, выставила ее вперед, будто вилы. Довольно хилое оружие!

К счастью, дуэль не состоялась: Балтимор вымахнул из денника и поскакал по длинному коридору конюшни, задрав хвост и дико мотая головой.

Женя вбежала в стойло, приподняла обмякшее тело. Да, без сознания, но вполне жив. И даже приходит в себя.

– Климов, да Климов же! – От волнения Женя забыла имя собственного клиента. – Вы можете встать? Очнитесь!

Климов с трудом приподнял веки.

– От…кройте… – слабо шевельнулись губы. – Выпустите…

– Все уже открыто! Вставайте скорее! Надо выйти из денника!

Она сама не понимала, почему так спешит. Наоборот, теперь, когда ошалелый конь удрал, в деннике было совершенно безопасно. И если запереться, то Балтимор, вздумай он, к примеру, вернуться, уже не зайдет. А тем временем можно и помощи подождать.