Неизвестная революция 1917-1921

Зубатова в Москве довольно быстро разоблачили. Сколь-нибудь значительных результатов он не добился. Но в Петербурге дела шли лучше. Гапон, очень ловкий и умело скрывавший свои истинные цели, сумел завоевать доверие и даже любовь рабочих. Талантливому агитатору и организатору, ему удалось создать так называемые «Рабочие секции», которыми он руководил с присущей ему энергией. К концу 1904 года этих секций было уже 11, по числу районов столицы, и они насчитывали несколько тысяч членов[18].

По вечерам рабочие охотно приходили в секции поговорить о своих делах, послушать выступления, почитать газеты и т. д. За входящими строго следили сами гапоновцы, активисты политических партий могли проникнуть в секции с очень большим трудом. И даже если им это удавалось, их быстро выявляли и выпроваживали.

Рабочие Санкт-Петербурга очень серьезно относились к своим секциям. Полностью доверяя Гапону, они делились с ним своими бедами и стремлениями, спорили о том, как улучшить свое положение, обсуждали способы борьбы против хозяев. Будучи сам сыном бедного крестьянина, живя среди тружеников, Гапон прекрасно понимал психологию своих собеседников. Он искусно делал вид, что все его симпатии — на стороне рабочих. Такова, в общих чертах, была его официальная миссия, особенно поначалу[19].

Правительство хотело внушить членам «Рабочих секций» примерно следующее: «Рабочие, вы можете улучшить свое положение, ведя систематическую легальную работу в секциях. Для этого вам вовсе не нужно заниматься политикой. Отстаивайте лишь свои конкретные, непосредственные личные интересы, и вскоре жизнь ваша станет лучше. Партии и политическая борьба, все то, что предлагают вам дурные пастыри — социалисты и революционеры, — не приведут вас ни к чему хорошему. Займитесь своими непосредственными экономическими интересами. Это вам дозволено, и только так вы реально улучшите свое положение. Правительство, заботящееся о вас, вас поддержит». Вот что Гапон и его помощники из рабочих проповедовали в секциях.

Рабочие не заставили себя ждать. Вскоре они разработали и сформулировали свои экономические требования. Гапон, оказавшись в более чем деликатной ситуации, был вынужден поддержать их. Если бы он этого не сделал, то тотчас бы вызвал недовольство рабочих, его почти наверняка обвинили бы в предательстве их интересов и поддержке хозяев. Он бы потерял популярность, и за этим могли последовать еще более тяжкие подозрения, так что все его дело потерпело бы крах. Ведя двойную игру, Гапон прежде всего должен был любой ценой сохранить завоеванные им симпатии. Он прекрасно понимал это и сделал вид, что полностью поддерживает рабочих, надеясь и в дальнейшем сохранить контроль над движением, манипулировать массами по своему усмотрению, руководить ими, определять их действия и направлять их в нужное русло.

Произошло прямо противоположное. Движение быстро вышло за намеченные для него рамки и достигло непредвиденного размаха, спутав все расчеты, разрушив все комбинации тех, кто стоял за ним. Вскоре оно вылилось в настоящую бурю, которая смела и самого Гапона.

В декабре 1904 года рабочие Путиловского завода, одного из самых крупных в столице, где у Гапона было немало сторонников и друзей, решили приступить к активным действиям. Получив одобрение Гапона, они составили и передали дирекции список требований экономического порядка, впрочем, весьма умеренных. В конце месяца они узнали, что дирекция «не сочла возможным выполнить их», а правительство не могло заставить ее пойти на уступки. Более того, она уволила нескольких рабочих, которых сочла зачинщиками. Остальные потребовали их восстановления на работе. Дирекция отказала.