Неизвестная революция 1917-1921

Подлинная революция не может идти вперед, развиваться, достигнуть своих целей без свободы революционной дискуссии о путях ее развития. Эта свобода необходима революции как воздух[57]. Вот почему, в числе прочего, однопартийная диктатура, неизбежно ведущая к подавлению всякой свободы слова, печати, организации и действия — даже для революционных течений, за исключением партии власти, — смертельна для подлинной Революции. Никто в обществе не может обладать абсолютной истиной, быть застрахованным от ошибок. Те же, кто утверждает обратное — будь они «социалистами», «коммунистами», «анархистами» или кем-либо еще — и кто, став у власти, подавляет, в силу этой своей претензии, другие идеи, неизбежно приходит к установлению своего рода социальной инквизиции, которая, как и всякая инквизиция, удушает свободу, справедливость, прогресс, жизнь, человека, само дыхание Революции. Только свободный обмен революционными идеями, многообразие коллективного мышления, подчиняющееся закону естественного отбора, могут помочь нам избежать ошибок и не сбиться с пути. Те, кто не признает этого, — просто дурные индивидуалисты, как бы они себя ни называли: «социалистами», «коллективистами», «коммунистами» и т. п. В наши дни эти истины столь ясны, естественны — скажу даже, очевидны — что нет смысла даже обосновывать их. Чтобы не знать их, нужно быть глухим, слепым — или неискренним. И тем не менее Ленин и его соратники, люди бесспорно искренние, отреклись от них. Человеку свойственно ошибаться! А те, кто слепо следовал за «вождями», слишком поздно поняли свою ошибку: инквизиция работала вовсю, у нее был свой «аппарат» и средства принуждения; массы по привычке «подчинялись» или же не могли изменить ситуацию. Революция была опорочена, сошла с истинного пути. «Сцены бывают таковы, что после многократных испытаний я говорю, что я когда-нибудь после одного из наших заседаний утоплюсь», — признался однажды Ленин своим товарищам, видя, что происходит вокруг. Понял ли он?

Если бы, придя к власти, партия большевиков даже не поощрила (это значило бы слишком многого от нее требовать), но хотя бы допустила свободу либертарной пропаганды и движения, отставание было бы вскоре преодолено и упущенное восполнено. Факты, как мы увидим, неопровержимо подтверждают это. Одна только длительная и напряженная борьба, которую большевикам пришлось вести против анархизма, несмотря на всю его слабость, позволяет понять, какого успеха добился бы последний, имея свободу слова и деятельности.

Но именно из-за первых успехов либертарного движения, а также потому, что свободная деятельность анархистов показала бы бесполезность (по меньшей мере!) всякой политической партии и Власти и неизбежно привела бы к их исчезновению, большевистское правительство не могло допустить этой свободы. Допущение анархистской пропаганды означало для него самоубийство. Оно сделало все возможное, чтобы сначала воспрепятствовать, затем запретить, а в итоге подавить грубой силой всякое проявление либертарных идей.

Часто можно слышать утверждение, будто трудящиеся массы не способны самостоятельно и свободно совершить революцию. Это утверждение особенно дорого «коммунистам», ибо позволяет им ссылаться на «объективную» ситуацию, неизбежно ведущую к репрессиям против «гибельных анархических утопий». (С неспособностью масс, говорят они, «анархическая революция» означала бы гибель Революции.) Но это утверждение абсолютно ничего не стоит. Пусть докажут эту так называемую неспособность масс! В истории не найти ни одного примера, когда трудящимся массам предоставили бы свободу действия (помогая им, естественно), чтобы явилось бы единственным средством доказать их неспособность. По понятным причинам, подобного опыта никогда не допустят. (А это было бы нетрудно.) Ибо прекрасно знают, что утверждение ложно и что опыт этот положит конец не только эксплуатации народа, но и власти, основанных, какие бы формы они ни принимали, не на неспособности масс, а лишь на силе и хитрости. И именно поэтому рано или поздно трудящиеся массы самим ходом истории вынуждены будут отвоевать себе свободу деятельности в подлинной Революции; поскольку никогда правители (а они всегда являются эксплуататорами или служат последним), какими бы ярлыками они ни прикрывались, ее не «предоставят».