Неизвестная революция 1917-1921

Возвращаясь на своих военных кораблях из Петрограда в Кронштадт после победы октября 1917 года, революционные матросы заспорили об опасности, которая могла заключаться в самом существовании ставшего у власти «Совета Народных Комиссаров». Кое-кто, в частности, утверждал, что этот политический «синедрион» может когда-нибудь предать принципы октябрьской Революции. Но в массе своей матросы, находившиеся под впечатлением легко одержанной победы, заявляли, потрясая оружием: «В таком случае наши пушки, раз они смогли обстрелять Зимний Дворец, достанут и до Смольного». (Бывший Смольный институт в Петрограде был первым местом заседаний пришедшего к власти правительства большевиков.)

Как мы знаем, в 1917 году в России политические, государственнические, правительственные идеи еще не были дискредитированы. В настоящее время это утверждение применимо по отношению к любой стране мира. Без сомнения, потребуется время, еще не один исторический эксперимент и длительная пропагандистская работа, чтобы массы со всей ясностью осознали наконец лживость, пустоту и гибельность этих идей.

Ночь на 26 октября я провел на улицах Петрограда. Они были темны и спокойны. Издалека доносились отдельные ружейные залпы. Вдруг мимо меня на полной скорости проехал броневик. Из него высунулась рука и бросила пачку листков бумаги, которые разлетелись во все стороны. Я нагнулся и подобрал один. Это был призыв новой власти «к рабочим и крестьянам», объявлявший о падении режима Керенского и содержавший список вновь образованного правительства «народных комиссаров» во главе с Лениным.

Меня охватило смешанное чувство грусти, гнева, отвращения и одновременно горького сарказма. «Эти дураки (если они просто не лживые демагоги), — подумал я, — наверно, воображают, что делают Социальную Революцию! Что ж, они еще увидят… А массы получат хороший урок!»

Кто в тот момент мог предвидеть, что всего лишь четыре года спустя, в славные февральские дни 1921 года — а именно 25–28 февраля — петроградские рабочие восстанут против нового «коммунистического» правительства?

Существует мнение, которое разделяют некоторые анархисты. Его сторонники утверждают, что в тех условиях русские анархисты должны были на время отказаться от своего неприятия «политики» партий, демагогии, власти и пр. и действовать «по-большевистски», то есть сформировать своего рода политическую партию и попытаться временно захватить власть. В этом случае, говорят они, анархисты смогли бы «увлечь за собой массы», одержать победу над большевиками и взять власть, «чтобы затем установить анархию»[62].

Я считаю такого рода рассуждения глубоко ошибочными и опасными.

Даже если бы анархисты одержали победу (что очень сомнительно), победа эта, купленная ценой «временного» отказа от основополагающего принципа анархизма, никогда не привела бы к торжеству этого принципа. В силу логики событий анархисты у власти — какой нонсенс! — создали бы лишь разновидность большевистского режима.

(Считаю, что мою точку зрения в целом подтверждают недавние события в Испании и поведение некоторых испанских анархистов, согласившихся занять посты в правительстве и бросившихся в пустоту «политики», отказавшись тем самым от подлинной анархической деятельности.)

Если бы подобные методы могли привести к искомым результатам, если бы было возможно уничтожить власть силой власти, анархизм не имел бы никаких прав на существование. «В принципе», все являются «анархистами». На самом деле отличие коммунистов и социалистов от анархистов именно в том, что они считают возможным прийти к либертарному общественному устройству, пройдя через стадию политики и власти. (Я имею в виду людей искренних.) Так что если некто хочет уничтожить власть силой власти, «руководя массами», то он коммунист, социалист, кто угодно, но только не анархист. Анархистом является тот, кто считает невозможным уничтожить власть и государство при помощи власти и государства (и не допускает руководства массами). Как только прибегают к подобным средствам — пусть даже «временно» и с самыми добрыми намерениями, — перестают быть анархистами, отвергают анархизм и начинают исповедывать принципы большевизма.

Идея о руководстве массами и их сплочении вокруг власти не имеет ничего общего с анархизмом, который не признает возможности подлинного освобождения человечества таким путем.

В связи с этим вспоминаю разговор с хорошо известным товарищем Марией Спиридоновой, вдохновительницей партии левых эсеров, который состоялся у меня в Москве в 1919 или 1920 году.