Неизвестная революция. Сборник произведений Джона Рида

Задачей дня является не только обезврежение безответственных демагогов, но и борьба с контрреволюцией… Если верны слухи, утверждающие, будто бы в провинции находятся генералы, которые хотят воспользоваться происходящими событиями и идти на Петроград с контрреволюционными целями, то это только лишний раз доказывает, что мы обязаны создать крепкое демократическое правительство. Иначе за беспорядками слева последуют беспорядки справа…

Петроградский гарнизон не может оставаться равнодушным, когда на улицах арестуют граждан, покупающих „Голос Солдата“, и мальчиков-газетчиков, продающих „Рабочую Газету“…

Время резолюций прошло… Пусть те, кто потерял веру в революцию, отойдут в сторону… Чтобы восстановить единую демократическую власть, необходимо снова поднять престиж революции…

Поклянемся же, товарищи, что революция будет спасена, или мы погибнем вместе с ней!..»

Собрание встало и покрыло эту речь громом аплодисментов. Все глаза сверкали. В зале не было видно ни одного пролетария…

Слово взял Вайнштейн:

«Мы должны сохранять спокойствие и воздерживаться от каких-либо действий, пока общественное мнение решительно не сплотится вокруг Комитета спасения. Только тогда мы сможем перейти от обороны к нападению…».

Представитель Викжеля заявляет, что пославшая его организация берет на себя инициативу создания нового правительства. Ее делегаты уже отправились в Смольный для соответствующих переговоров… Начался горячий спор: допускать ли большевиков в новое правительство? Мартов считал, что их надо допустить; в конце концов, доказывал он, большевики представляют очень важную политическую партию. Мнения разделились: правое крыло меньшевиков и эсеров, а также народные социалисты, кооператоры и представители буржуазии решительно возражали…

«Они предали Россию! — говорил один из ораторов. — Они начали гражданскую войну и открыли фронт перед немцами! Большевики должны быть беспощадно раздавлены…»

Скобелев высказался за исключение как большевиков, так и кадетов.

Мы разговорились с одним молодым эсером, который в свое время вместе с большевиками ушел с Демократического совещания. Это было в ту ночь, когда Церетели и другие соглашатели навязали русской демократии коалиционную политику.

«Вы здесь?» — спросил я его.

В его глазах вспыхнул огонь. «Да! — воскликнул он. — В среду ночью я вместе со своими партийными товарищами ушел со съезда. Не для того я двадцать лет рисковал жизнью, чтобы теперь подчиниться тирании темных людей. Их методы нетерпимы. Но они не подумали о крестьянах… Когда поднимется крестьянство, их конец станет вопросом минуты!»

«Но крестьяне — выступят ли они? Разве декрет о земле не удовлетворил крестьян? Чего же им еще желать?»

«Ах, этот декрет о земле! — в бешенстве закричал он. — А знаете вы, что такое этот декрет о земле? Это наш декрет, целиком эсеровская программа! Моя партия выработала основы этой политики после самого тщательного исследования крестьянских требований! Это неслыханно…»

«Но если это ваша собственная политика, то против чего же вы возражаете? Если таковы желания крестьянства, то с какой же стати оно будет выступать против?»

«Как же вы не понимаете! Разве вам не ясно, что крестьяне немедленно поймут, что это просто обман, что эти узурпаторы обокрали нашу эсеровскую программу?»

Я спросил его: «Верно ли, что Каледин двигается к северу?».

Он кивнул головой и стал потирать руки с каким-то ожесточенным удовлетворением. «Совершенно верно!.. Теперь вы видите, что натворили эти большевики. Они подняли против нас контрреволюцию. Революция погибла. Погибла революция».

«Но ведь вы будете защищать революцию?»

«Конечно, мы будем защищать ее до последней капли крови! Но сотрудничать с большевиками мы ни в коем случае не станем…»

«Ну, а если Каледин подступит к Петрограду, а большевики встанут на защиту города. Разве вы не присоединитесь к ним?»

«Разумеется, нет! Мы тоже будем защищать город, но только не вместе с большевиками! Каледин — враг революции, но и большевики — такие же ее враги».

«Кого же вы предпочитаете — Каледина или большевиков?» «Да не в этом дело! — нетерпеливо крикнул он. — Я говорю вам, революция погибла. И виноваты в этом большевики. Но послушайте, зачем нам толковать об этом? Керенский идет… Послезавтра мы перейдем в наступление… Смольный уже послал к нам делегатов с предложением сформировать новое правительство. Но теперь они в наших руках: они абсолютно бессильны… Мы не будем сотрудничать…»