Неизвестная рукопись Доктора Уотсона

Холмс проговорил это мрачным тоном, и остаток пути мы проделали в молчании. Только когда мы уселись перед камином и миссис Хадсон принесла нам горячий чай, Холмс снова заговорил:

— После того, как я покинул вас вчера, Уотсон, я проверил несколько фактов. Знаете ли вы, что картина «Обнаженная», выставленная в Национальной галерее, кстати, очень неплохая работа, принадлежит кисти некоего Кеннета Осборна?

— Вы сказали, Кеннета Осборна?

— Герцога Шайрского.

ЭЛЛЕРИ ПРЕУСПЕВАЕТ

Он печатал всю ночь, не отрываясь… К рассвету у него уже отросла щетина, глаза слипались, и он буквально умирал от голода. Эллери отправился на кухню, открыл холодильник и достал бутылку молока и три сандвича, оставшиеся со вчерашнего дня. Он жадно проглотил их, допил остаток молока, вытер рот, зевнул, потянулся и пошел к телефону.

— Доброе утро, отец. Кто выиграл?

— Что выиграл? — ворчливо переспросил инспектор Куин.

— Игру — метание колец.

— А, ты про это. Они подсунули мне негодные кольца. Как погода в Нью-Йорке? Надеюсь, гнусная.

— Погода? — Эллери посмотрел в окно, но жалюзи были закрыты.

— По правде говоря, не знаю. Я работал всю ночь.

— И ты еще требуешь, чтобы я отдыхал. Сынок, почему бы тебе не присоединиться ко мне?

— Не могу. Надо дописать книгу. Да притом еще вчера заходил Грант Эймс, который осушил все мои запасы спиртного и оставил пакет.

— Да? Какой пакет? — спросил инспектор Куин, оживляясь.

Эллери рассказал ему.

Старый инспектор фыркнул:

— Придумают же такую чепуху. Кто-нибудь тебя разыгрывает. Ты уже прочел?

— Несколько глав. Должен сказать, что написано в общем здорово. Увлекает. Но вдруг меня самого будто озарило, и я засел за машинку. Как ты собираешься провести день, отец?

— Буду поджариваться на проклятом пляже. Эллери, мне так здесь осточертело! Сын, позволь мне вернуться домой.

— И не думай, — сказал Эллери. — Поджаривайся. Знаешь что, не хотел бы ты прочитать неопубликованного Шерлока Холмса?

В голосе инспектора Куина послышалась лукавинка.

— Слушай, это идея. Я позвоню в авиакомпанию и закажу билет на любое свободное место — могу тут же прилететь в Нью-Йорк.

— Не выйдет номер. Я тебе вышлю рукопись почтой.

— К черту рукопись, — прорычал старик Куин.

— Пока, отец, — сказал Эллери. — Не забывай надевать защитные очки на пляже. И ешь все, что тебе кладут на тарелку.

Он повесил трубку, не дав отцу ответить.

Эллери взглянул на стенные часы. У них был такой же умученный вид, как у пишущей машинки.

Он прошел в ванную, принял душ и вернулся в пижаме. Войдя в кабинет, он прежде всего вытащил из розетки вилку телефона. Потом схватил рукопись доктора Уотсона.

«Это меня быстро усыпит», — слукавил он.

Глава 5 КЛУБ «ДИОГЕН»

На следующее утро, проснувшись, я обнаружил, что Холмс уже встал и шагает по комнате. Ни словом не обмолвившись о злоключении, которое нас постигло накануне вечером, он сказал:

— Уотсон, не согласитесь ли вы написать кое-что под диктовку.

— С радостью.

— Извините меня за то, что я низвожу вас до роли личного секретаря, но у меня есть особая причина желать, чтобы подробности этого дела были сформулированы в должном виде.

— Особая причина?

— Вот именно. Если у вас есть свободное время, мы наведаемся сегодня во второй половине дня к моему брату Майкрофту, в его клуб. Консультация с ним может быть нам полезна. Ведь в некоторых отношениях аналитические способности Майкрофта намного выше моих.

— Мне известно, как высоко вы его цените.

— Конечно, его способности, так сказать, сидячие, в том смысле, что он терпеть не может двигаться. Если бы кто-нибудь изобрел уличное кресло, которое доставляло бы человека из учреждения домой и обратно, Майкрофт первым бы приобрел его.

— Да, помнится, он не любит отклоняться от заведенного порядка.

— Поэтому он стремится свести все задачи, человеческие и прочие, к масштабам шахматной доски. На мой вкус, это — чрезмерное сужение, но в общем его методы часто помогают соображать.

Холмс потер руки.

— А теперь перечислим наших действующих лиц. Не обязательно в порядке значимости. Итак, первый — герцог Шайрский…

Холмс диктовал в течение часа. Потом он шагал по комнате, пока я пытался хоть немного систематизировать записи. Закончив, я протянул ему следующее резюме. В нем содержалась информация, которая до тех пор была мне неизвестна, — факты, собранные Холмсом после вчерашнего вечера.

ГЕРЦОГ ШАЙРСКИЙ (Кеннет Осборн).

Нынешний обладатель земель и титула, известного с 1420 года. Двадцатый потомок по прямой линии. Герцог ведет замкнутый образ жизни в своих имениях или в городском доме на Беркли-стрит, где занимается живописью. Имеет двух сыновей от жены, которая скончалась десять лет тому назад. Больше не женился.

ЛОРД КАРФАКС (Ричард Осборн).

Старший сын Кеннета. Прямой наследник герцогского титула. Имеет одну дочь — Дебору. Жена его трагически погибла при родах. Ребенок живет в девонширском имении на попечении гувернантки. Отец и дочь чрезвычайно привязаны друг к другу. Лорд Карфакс — филантроп. Он щедро жертвует свои деньги и время приюту на Монтегю-стрит в Лондоне, прибежищу обездоленных.