Неизвестная сказка Андерсена

– Да, ты правильно поняла. А вот твой друг не выдержал, он полностью ушел в… в другой мир.

Глаша показала, что знает и что Пашке в том, другом, мире хорошо, а значит, не стоит переживать.

– Стоит, Глаша, стоит. До того момента все опыты я ставил на крысах, да, именно для этого они и нужны. У крыс нет души в человеческом ее понимании, но есть мощная аура. Недаром крыс некогда считали отродьями дьявола, как и кошек, но с кошками было бы больше возни. На самом деле люди сами не знают, на что способны. Мы просто хотели открыть им это, а теперь…

Он еще много говорил в этот вечер, долго, непонятно, вдаваясь в отвлеченные рассуждения о праве и чести, о Боге и дьяволе, который есть искушение. И если поначалу Глаша слушала, то очень скоро утомилась, стало понятно, что не ей Федор Федорович рассказывает, а с собою говорит.

С другой стороны, он не слишком мешал.

И Глаша вновь занялась механическим соловьем. Уже осталось немного, и на сей раз все должно было получиться.

– Вот видишь, – сказал Федор Федорович напоследок. – Тебе даже не интересно, что с тобою сделали. Ты счастлива, и это единственное мое оправдание.

С чего бы ему оправдываться?

Впрочем, в тот же вечер гражданин Тихий начал готовиться к переезду, он не говорил, куда едет и зачем, как не говорил, чем будет заниматься дальше. Единственное – он попросил Глашу попрощаться со Львом и Марфой.

Но это она и без просьбы сделала бы. Ей было что сказать: Глаша снова видела сон.

Сегодня розы были приветливы и благодарны, они радостно качали головками и перешептывались, рассказывая друг дружке сплетни. Розы в принципе большие сплетницы, даже очень прелестные.

А эти были удивительны: бледно-розовый цвет ближе к серединке цветка густел, переходя в нарядный пурпур.

– Привет, – помахал рукой Пашка. – Садись, поболтаем. А ты взрослеешь. Знаешь, это плохо, что ты взрослеешь.

– Почему? – Глаша присела на край дорожки, свесив ноги в пустоту, и погладила ближайшую розу. Та радостно брызнула лепестками. Сладкие. Как сахар и даже лучше.

– Потому, что взрослые перестают сюда приходить. Перестают видеть. Перестают понимать. Ты вот думаешь, что механик изменил тебя, но на самом деле он изменил меня. И я ему благодарен.

– Я передам.

– Не надо. Лучше передай, пусть уходит, я буду дочитывать сказки вашего дома. – У Пашки черные глаза, сквозь которые на Глашу смотрит пустота, но Глаша не боится, она тоже смотрит на пустоту и спрашивает:

– Почему?