Неизвестная земля

- Но позвольте! - протестующе машет руками Фрегатов. - Это что научная дискуссия на вольную тему или обсуждение повести Русина? Петр Ильич, - взывает он к Добрянскому, - дайте же мне возможность...

Председательствующий стучит авторучкой по графину с водой.

- Давайте действительно поближе к делу, товарищи. Хотя в общем-то все это очень интересно и полезно, конечно...

- Да, но в другой раз! - выкрикивает кто-то.

- Прошу вас, товарищ Фрегатов, продолжайте, мы не будем вам больше мешать.

- А об Эйнштейне тут вспомнили весьма кстати, - довольно улыбается Фрегатов. - Все вы, конечно, знаете, что его гениальную теорию сами же ученые называют "сумасшедшей"? Чего не скажешь о теориях многих современных физиков. И из этого следует, что они далеки от гениальности...

- Вы, однако, тоже, кажется, начинаете уходить от темы, - перебивает Фрегатова Добрянский.

- Нет, я не ухожу от нее, Петр Ильич, я подхожу к ней. Конечно, нереально требовать от нашей научной фантастики гениальных произведений, но лучшие из них должны, по-моему, тоже быть немного с "сумасшедшинкой".

Все дружно смеются. Фрегатов умоляюще простирает руки вперед.

- Я все сейчас объясню!

- А чего объяснять? Все и так ясно! - снова вскакивает Гуслин. Поменьше фантастики гладенькой, "научпоповской", побольше будоражащей!

- Не нужно только путать "сумасшествие" с бредовостью и невежеством, замечает Возницын. - А то у нас снова появятся "космачи", чихающие на все пределы возможного.

- Вот и создай при этом что-нибудь "сумасшедшее", - демонстративно вздыхает фантаст Сидор Кончиков, подписывающий свои произведения псевдонимом "Сид Омегин". - Какие же могут быть пределы у науки? Забыли вы разве, какое жалкое существование влачила наша фантастика в период культа, когда фантазировать дозволялось только в пределах пятилетнего плана народного хозяйства...

- Пределы, однако, существуют и сейчас, - усмехается Возницын. - Этими пределами являются объективные законы природы. Вы ведь знаете, конечно, почему скорость света предельна для любой материальной частицы?

Омегин, к которому обращается Возницын, смущенно молчит, делает вид, что вопрос этот относится не к нему. А его сосед восклицает почти возмущенно:

- Ну, это знаете ли, запрещенный прием! Удар ниже пояса!..

- В самом деле, - поднимается со своего места Добрянский, - не будем экзаменовать друг друга. Всем и без того известно...

- Почему же известно! - пожимает плечами Гуслин. - Достоверно ничего еще не известно.

- Вот именно! - выкрикивает Омегин. - Вспомните-ка эффект Вавилова Черенкова! Разве он не опровергает...

Агрессивный Гуслин оттесняет тем временем Фрегатова и завладевает трибуной.

- Эффект Вавилова - Черенкова, дорогой, ничего не опровергает. В нем речь идет о фазовой, а не об истинной скорости света. И я имею в виду именно эту истинную скорость и ту трудность, которая возникает при попытке объяснения нелокального взаимодействия элементарных частиц. Эту трудность все-таки можно было бы разрешить, если бы пренебречь теорией относительности, утверждающей отсутствие в природе сигналов со сверхсветовой скоростью.

- Такие сигналы могли бы существовать лишь вне материальной среды, возражает ему Возницын. - Но такой среды, как известно, не существует.

- А вакуум? - раздается голос неизвестного Русину бородатого существа студенческого возраста.

- Вы, наверно, представляете его себе как абсолютную пустоту? - не без иронии осведомляется Возницын.

- Зачем же пустоту? - обижается "бородач". - Это нулевое состояние физического поля. "Нуль-пространство", так сказать.

- Значит, что-то антиматериальное?

- Во всяком случае, пространство без частиц и электромагнитных и гравитационных полей.

Чувствуя, что спор снова приобретает опасный характер, Добрянский встает и примирительно машет руками.

- Я боюсь, что так мы действительно договоримся до отрицания материи. Давайте все-таки вернемся к повести товарища Русина.

- Ну вот, как только дошли до самого интересного, так сразу же снова запрет, - ворчит яростный противник всяких пределов Сидор Омегин. - Боимся, как бы чего...

- А чего бояться? - смеется Возницын. - Бояться можно только собственного невежества, а не ниспровержения материализма. Правильно сказал споривший со мной товарищ: вакуум - это действительно нулевое состояние физического поля, но это не совершенно пустое пространство. В нем существуют виртуальные электронно-позитронные и иные пары. Есть в нем и виртуальные фотоны. Я уже не говорю о все проникающих и, пожалуй, даже все заполняющих нейтрино. Следовательно, физический вакуум - это не отсутствие материи, а разновидность материи. Не нужно поэтому спекулировать такими словечками, как "нуль-пространство", сбивающими с толку людей недостаточно просвещенных.

- И все-таки, - улыбаясь, стучит стаканом по графину Добрянский, вернемся к Русину, тем более что материалистическая точка в споре этом явно восторжествовала. Дадим возможность товарищу Фрегатову закончить его выступление. Куда он, кстати, делся?