Неизвестная жизнь писателей, художников, композиторов

Но после отказа Марии Чарльз не стал, подобно гетевскому «юному Вертеру», долго страдать, а нашел утешение в другой любви: к Кэт Хогарт – дочери владельца издательства, на которой он вскоре и женился. Любопытно, что по настоянию Чарльза, который будто предчувствовал свое будущее, в брачный контракт был внесен пункт о том, что если один из них полюбит кого-то другого, то поставит об этом в известность своего супруга…

И действительно, Кэт не стала последней любовью Диккенса. Он активно печатался, получил широкую известность, его приглашали на различные мероприятия, им восхищались, его превозносили. Кэт же, родив мальчика, занималась домашними делами и при этом болела…

И вскоре новая женщина заняла место в пылком сердце писателя. Но ею, как это ни странно, стала не актриса, а младшая сестра Кэт – шестнадцатилетняя Мэри.

Теперь они везде появлялись вдвоем: в театре, на выставках, на официальных приемах. Кэт, несомненно, обратила внимание на особые отношения ее мужа и сестры, но, будучи умной и воспитанной женщиной, ни разу не упрекнула Чарльза в его неподобающем поведении.

Мэри умерла внезапно. Чарльз присутствовал вечером с ней в театре, и домой они возвратились в прекрасном настроении. Но когда она отправилась спать, ей неожиданно стало плохо. А уже утром следующего дня ее не стало: у Мэри был серьезный порок сердца.

В «Лавке древностей» есть обворожительная Нелл. Это – Мэри. И это о ней Диккенс писал: «Я торжественно заявляю, что столь совершенного создания никогда не видел свет. Мне были открыты сокровенные тайны ее души, я был способен оценить ее по достоинству. В ней не было ни одного недостатка»…

А в «Альманахе Бентли» в этот месяц не появились новые главы «Пиквика» и «Оливера Твиста». Читателям же было объявлено, что знаменитый автор оплакивает кончину юной родственницы, «чье общество давно уже служило ему главным источником отдохновения после трудов»…

Как и большая часть талантливых писателей, Диккенс был в немалой степени самовлюбленным эгоистом. Это касалось и его супруги Кэт. И хотя особыми талантами она не блистала, зато была великолепной хозяйкой и матерью, родившей ему десятерых детей. Однако жить в полной гармонии с мужем у нее не получалось.

Дело в том, что, становясь все более известным писателем, Диккенс одновременно стал ощущать потребность устроить внешнюю сторону своей жизни максимально комфортно. Он устраивал у себя вечера, на которых собирались известные деятели искусства, а также немало красивых женщин.

Большинство этих людей не особенно нравились Кэт, к тому же она не умела соответствующим образом принимать гостей. И помогала ей в этом ее старшая сестра – Джорджина. И делала она не потому, что ей хотелось этого, а лишь для того, чтобы скрыть неспособность сестры принять гостей. А также по той причине, что по своему характеру она была яркой и общительной женщиной. Но такое поведение Джорджины не особенно нравилось Кэт, которая стала смотреть на сестру с подозрением.

В этом, конечно же, была вина и самого Диккенса, который нередко в присутствии жены расхваливал ее сестру, представляя ее чуть ли не идеалом женственности. Друзьям он тоже порой жаловался, что Кэт создана не для него. И эти заявления Чарльза не могли пройти мимо ушей супруги. Ситуация все более накалялась, пока однажды не завершилась разводом. И это после двадцати лет совместной жизни.

А ее место в доме и сердце Диккенса заняла Джорджина. Конечно, в высшем свете хватило разговоров по этому случаю. Особенно же доставалось знаменитому писателю. Он, естественно, старался все отрицать. Но скрыть явное было невозможно…

Анна и ее любовники

Николай Гумилев – первый муж Анны Ахматовой – увидел ее 24 декабря 1903 года. В то время ей было всего четырнадцать лет. Она шла с подружкой за покупкой украшений для рождественской елки. И Николай, как только увидел Анну, был очарован ее легкой, как снежинка, неземной хрупкостью… А затем целых семь лет страдал от безответной любви к очаровавшей его даме. Нет-нет, Анна вовсе не оттолкнула его, а просто дразнила, то приближаясь к нему, то – отдаляясь.

И любой ее отказ вырастал для Гумилева до масштабов полнейшей жизненной катастрофы. И даже несколько раз, отчаявшись, пытался покончить с собой. Причем в том же Париже, куда он уехал, чтобы не только продолжить обучение, но прежде всего от навязчивых мыслей об Анне…

Когда Анна в очередной раз отказала Гумилеву, он, совсем пав духом, отравился. И уехал умирать в Булонский лес. И только через сутки его обнаружили без сознания в глубоком рву. Узнав от брата об этом поступке Гумилева, Анна прислала ему сочувственную телеграмму. А позже была еще попытка утопиться в море. И дуэль с Волошиным, когда Николай позволил стрелять в себя. Сам же, после того как противник промахнулся, выстрелил в воздух.