Неизвестные страницы истории российского флота

Казалось, на этом в деле «Барона Дризена» можно было бы поставить точку, но через три месяца после взрыва «Дризена», 13 января 1917 года в Архангельском порту при совершенно схожих обстоятельствах взлетели на воздух груженные боеприпасами российский пароход «Семен Челюскин» и английский «Байропия». Вместе с ним были полностью уничтожены причалы и строения порта Экономия, снова погибли многие сотни людей. О деле № 53, конечно же, сразу вспомнили. Едва началось расследование «второй» архангельской трагедии, как сразу же вновь всплыло имя Мелленберга, который оказался непосредственно причастным к событиям на «Челюскине». Но пока кинулись разыскивать вездесущего Мелленберга, того и след простыл!

Тогда же, в январе 1917 года, секретный сотрудник под псевдонимом «Случайная» доложил о подозрительном поведении прибывшего в Архангельск в качестве консульского агента США некого Карла Христиановича Леве. В июле того же года Беломорским контрразведывательным отделением были разоблачены два немецких агента (шведские подданные), собиравшие сведения о заградительных сетях в Кольском заливе. Были получены данные об использовании немецкой военно-морской разведкой судов нейтральных стран, в состав экипажей которых внедрялись командиры немецких подводных лодок, рыскавших в Баренцевом море и топивших транспорты, доставлявшие в Архангельск и Романов-на-Мурмане (Мурманск) вооружение, боеприпасы и продовольствие из Англии и Франции. Эти офицеры изучали маршруты следования пароходов в северные порты, фарватеры, особенности навигационной обстановки и так далее. Они, командуя подводными лодками, затем успешно топили транспорты со столь нужными русской армии военными грузами.

Если раньше хоть у кого-то и оставалась хоть какое-то сомнение в случайности происшедшего, то теперь таких сомнений быть не могло — в Архангельске нагло и уверенно действовала хорошо организованная германская диверсионная группа, имевшая целью уничтожить самый короткий путь, связывающий морские коммуникации России с ее союзниками. На кону было ни много ни мало, а исход всей Первой мировой войны, так что ставки были предельно высоки! Но снова вмешалось Провидение.

Историк А. Иванов в отношении деятельности российской военно-морской контрразведки на Русском Севере в годы Первой мировой войны пишет следующее: «С началом войны активизировались неприятельские разведывательные службы в данном регионе. Уже в конце августа 1914 года сотрудники Департамента полиции в непосредственной близости от Архангельска задержали немецкий пароход, имевший на борту радиотелеграфную станцию. Для обеспечения безопасности союзных поставок было развернуто строительство военно-морских баз в Кольском заливе и губе Иоканьга, а в 1915 году в северных водах появились и английские боевые корабли, осуществлявшие в числе прочего охрану морских перевозок. Тогда же британское посольство в России предложило организовать агентурную службу на трактах, ведущих к Романову-на-Мурмане и Архангельску».

Между тем австрийская разведка задалась целью расстроить движение на участке железной дороги Архангельск — Вологда путем проведения диверсионных актов. Их организацию поручили австрийскому военному атташе в Швеции полковнику Е. Штраубу. Однако неоднократные попытки взорвать полотно дороги успехом не увенчались.

В конце сентября 1915 года морской министр И.К. Григорович направил руководителю Военного ведомства А.А. Поливанову проект «Положения о морских контрразведывательных отделениях (КРО)», разработанный Морским Генеральным штабом (МГШ). Согласно Положению, на территории России учреждались 5 КРО, одно из которых — Беломорское — имело центр в Архангельске. Его возглавил бывший работник Отдельного корпуса жандармов подполковник П.В. Юдичев. Поскольку на Севере не существовало других специализированных органов военной контрразведки, вся деятельность по борьбе со шпионажем в регионе полностью сосредоточилась в морском КРО. Задачи нового ведомства определялись так: «Борьба с военно-морским шпионством и вообще воспрепятствование тем мерам иностранных государств, которые могут вредить интересам морской обороны империи». Имелось в виду не только пресечение сбора секретной информации вражеской агентурой, но и противодействие диверсионным и пропагандистским акциям иностранных шпионов, что выгодно отличало военно-морской контроль от его армейских аналогов. Кроме того, одним из немаловажных достоинств морской контрразведки на Севере была в отличие от других театров военных действий ее отделенность от разведки.

Еще до появления «Положения о морских КРО», 6 июня 1915 года, Верховный главнокомандующий утвердил «Инструкцию наблюдательному агенту контрразведки», излагавшую общие требования к качеству подготовки агентуры военного контроля, основные методы контрразведывательной деятельности, категории населения, подлежавшие проверке. Особое внимание обращалось на контрабандистов, коммивояжеров, содержателей публичных заведений, лиц, прибывших из занятых противником местностей или следовавших туда.