Неизвестные страницы истории советского флота

Из воспоминаний капитана 1-го ранга А.В Каширского: «…С прибытием на „Касимов“ меня провели к капитану. Я представился и попросил передать донесение в адрес НГШ о том, что на теплоход прибыл замкомандира дивизии и просит воспользоваться для передачи радиограммы документами капитана. Составил вместе с капитаном радиограмму и передал. Рядом присутствовали Вилль, Анисов и Фалеев. Помощник доложил, что организовано непрерывное наблюдение за лодкой. В 2.40 появилось судно (приняли за американца). Передал, что его курс ведет к опасности и чтобы он немедленно прекратил движение. Оказался ГИСУ „Лаптев“. Установили связь по УКВ. С „Лаптева“ передали, что имеют хорошую возможность для связи и мне лучше перейти на него.

Обсудили с капитаном „Касимова“ передачу на подводную лодку нескольких ИПов, шлюпочной радиостанции и автономного светосигнального прибора. Я спросил капитана: „Когда можете послать вельбот?“ Он сказал: „С рассветом“. Я попросил его постараться удерживаться вблизи подводной лодки.

Перед сходом с „Касимова“ я послал Фалеева за уточнением данных к командиру БЧ-5. Вернувшись, он доложил, что командир БЧ-5 предлагает снять с подводной лодки весь личный состав, так как считает борьбу за живучесть безнадежной. С этим заявлением командира БЧ-5, не обоснованным никакими заключениями и сделанным мне только перед сходом с „Касимова“ и переданным через Фалеева (хотя он мог это сделать и раньше лично), я был не согласен. Я сказал Фалееву: „Берегите все записи!“ Считал, что за живучесть еще можно бороться. Вельботом перешел на „Лаптев“, поднялся в радиорубку и начал передачу радиограммы».

Из воспоминаний капитана второго ранга запаса Станислава Посохина: «Во второй половине дня 11 апреля из-за неплотности между отсеками и отсутствия вентиляции (регенерация не работала) углекислый газ начал оседать вниз. У людей ухудшилось самочувствие, появилась сонливость, и поэтому командованием было принято решение покинуть первый и второй отсеки. Открыли люк первого отсека, через который захлестывала вода от набегавших волн, и мы по очереди под водопадом океанской воды стали подниматься наверх. Покинув отсек, задраили люк, и все сгруппировались в ограждении рубки.

Через полтора часа к левому борту подошел вельбот с „Касимова“, который до этого перевез 43 наших моряков с „Авиора“. 30 человек перешли в вельбот, и мы отошли от борта ПЛ. Когда мы уходили, было еще светло и хорошо было видно как задрался нос подводной лодки, были видны крышки 5 и 6 торпедных аппаратов, а кормовой вертикальный стабилизатор наполовину ушел в воду. Волны доставали до верхнего края ходовой рубки. Мы оставляли на борту К-8 часть нашего экипажа, друзей (22 человека аварийной партии и 30 погибших), а с рассветом мы рассчитывали вернуться на ПЛ и сменить аварийную партию, чтобы продолжить буксировку. Неожиданно вельбот потерял ход. Тогда за борт спустились два моряка из экипажа „Касимова“, очистили винт от намотанного шкерта и наш вельбот вновь обрел ход, но из-за большой волны нам никак не удавалось преодолеть расстояние между мотоботом и „Касимовым“, тогда сухогруз сам начал движение в нашу сторону. Брошенные швартовные концы рвались как тонкие нити и только с четвертой попытки мы смогли завести восемь буксирных концов, по четыре с кормы и носа. Как только один из них рвался, сразу на смену бросали новый. Для перегрузки людей с сухогруза опустили штормтрап и бросили страховочный пояс, который крепился на одном из моряков и, когда вельбот на волне поднимался наверх и на миг замирал на уровне фальшборта сухогруза, тогда этот моряк прыгал на штормтрап, его подхватывали члены экипажа сухогруза и перетаскивали через борт.

В один из таких моментов со штормтрапа сорвался замполит капитан второго ранга Анисов В. И. Он оказался в воде, а голова между бортом вельбота и сухогруза. Все, кто был в этот момент на вельботе, уперлись руками в борт сухогруза, чтобы они не стукнулись бортами, и при очередной волне его подняли на борт сухогруза. Затем мы стали по два человека переваливаться через борт, один — на штормтрап, а другой — с кормы, и нас сразу подхватывали моряки сухогруза. Пока мы так выгружались, стемнело. После выгрузки вельбот удалось пришвартовать с кормы сухогруза. Нас распределили по каютам, дали сухую одежду. Меня со старшиной команды гидроакустиков разместили в кают компании ком. состава под ходовой рубкой, мы конечно же не спали. Через некоторое время вижу, как к левому борту подошел вельбот с гидрографического судна „Харитон Лаптев“ с военными моряками, в него прыгнул капитан первого ранга Каширский В. А. и его я увидел уже только в Гремихе. Через иллюминаторы кают-компании почти ничего не было видно, т. к. была глубокая ночь и только по левому борту маячили огни судов вокруг дрейфовавшей К-8».