Неизвестные Стругацкие. От «Отеля...» до «За миллиард лет...»:черновики, рукописи, варианты

Солдат останавливается и молча указывает Гаю на изможденную женщину, которая с трудом толкает перед собой тележку на двух вихляющих колесах. На тележке, вцепившись в узлы замурзанными лапками, сидят двое карапузов лет трех-четырех. Гай кивает. Он подбегает к женщине и наваливается грудью на край тележки. А солдат, отобрав у какого-то старика сундук, обвязанный веревкой, взваливает груз на плечо и идет следом за Гаем.[41] И уже веселее скачет рядом с ним на своих самодельных костылях калека-подросток, бывший Бойцовый Кот великого герцога.

Картина шествия беженцев отодвигается в глубину кадра. Она проецируется на большом, во всю стену, экране в небольшой пустой комнате.

Старуха и Корней сидят в креслах и смотрят на экран.

— Ну вот и конец всем хлопотам, — произносит старуха. — Наши гулливеровцы — молодцы, сынок. Мы хорошо воспитали их. Поздравляю.

Корней хмуро качает головой.

— Не знаю, мать… — говорит он. — Не знаю. Вернуть мальчишку в эту преисподнюю…

Старуха перегибается через подлокотник и похлопывает Корнея по руке.

— Вздор, вздор, сынок. Ты сам в это не веришь. Для нас это преисподняя, а для него — родина. Родина, сынок![42] Ему там жить, ему там бороться, ему там строить.

— Но ведь мы…

— А мы ему поможем. На то мы Прогрессоры.

Картина шествия беженцев снова надвигается и заполняет кадр. И вдруг среди тобиан появляется знакомое лицо. По грязному шоссе шагает рыжий скандинав Эрик со шрамом на щеке, обросший щетиной, в таком же рваном обмундировании, что и остальные бывшие солдаты, с внушительным тюком за спиной.

Словно почувствовав, что на него смотрят, он поднимает голову, встречается глазами со зрителем и делает рукой едва заметный приветственный жест. Затем, ускорив шаг, обгоняет одного беженца, другого, третьего… И вот он уже рядом с Гаем и упирается могучей рукой в край тележки.

И они идут, толкая тележку, дальше и дальше, мимо развороченного взрывом дома, мимо сгоревшего броневика, мимо ряда кольев с повисшими на них ржавыми касками…

КОНЕЦ

Кроме текста самого сценария в архиве находится письмо Юрия Борецкого, пробивавшего, но, к сожалению, так и не проникшего создание фильма (а может быть, это и к лучшему, иначе мы не имели бы возможности прочесть повесть ПИП):[43]

Трудно переоценить популярность замечательных писателей-фантастов Аркадия и Бориса Стругацких. Их книги не залеживаются на прилавках магазинов, становясь библиографической редкостью.

Подлинная гражданственность в сочетании с крепкой «закрученностью» сюжета, с яркими полнокровными образами, живым, «разговорным» диалогом делают их произведения подлинно кинематографическими. Они просто просятся на экран.

Меня с братьями Стругацкими связывает многолетняя творческая и личная дружба. Нами делались неоднократные попытки экранизации отдельных произведений, однако, по целому ряду обстоятельств ни одна из этих попыток успеха не имела.

Ставя другие фильмы по другим сценариям я всегда был твердо уверен, что главное дело моей жизни — это все-таки кинофантастика. Какова же была моя радость, когда я узнал, что первый вариант оригинального сценария «Мальчик из преисподней» принят Центральной сценарной студией. В то время я заканчивал в Киргизии свой фильм «Водопад» и не мог ознакомиться с этим вариантом сценария. Прочесть его я смог лишь вернувшись в Москву. Ознакомился я также с заключением сценарно-редакционной коллегии по первому варианту сценария.

Мы с Аркадием Стругацким тщательно проанализировали сценарий, замечания участников обсуждения: Е. Григорьева, Б. Метальникова, А. Кончаловского и др. Аркадий Стругацкий вместе со мной наметил план переделки сценария. Сценарий, что называется, будет «прописан» заново от начала до конца. Вот как это будет выглядеть.

После пролога, непосредственное действие фильма начнется с суда над Корнеем. Его судит трибунал прогрессоров. Корней обвиняется в тягчайшем преступлении, он вмешался в жизнь иной цивилизации, похитив оттуда Гая, он, тем самым, нарушил естественный ход развития этой цивилизации.

Тут я должен сделать некоторое отступление. Мы с автором пришли к выводу, что всевозможные «утопические» интерьеры, аксессуары и пр. должны быть категорически исключены из нашего фильма. Уровень цивилизации Земли таков, что людям, например, не нужны уже какие-либо летательные аппараты, они сами научились летать. Кстати, это тоже одно из немаловажных изменений, которое будет внесено в сценарий.

Итак, суд над Корнеем — острая, драматическая сцена. Корней яростно отстаивает свою правоту: «Не может человек равнодушно смотреть на страдания другого, пусть даже инопланетчика — иначе он перестает быть человеком». Однако, факт преступления налицо, и трибунал выносит суровое решение: «Приговорить к высшей мере наказания — к одиночеству».