Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1963-1966 г.г.

10. Стругацкий А — сообщает собранию о беседе в ЦК КПСС, на которой присутствовали он, А. Громова и Е. Парнов, и сообщает, что существующая информация о якобы изданном ЦК КПСС постановлении о фантастике, неверна, никакого постановления нет, а подобная информация является только необоснованными слухами, которые не должны иметь места, т. к. они мешают нормальной творческой работе.

ПОСТАНОВИЛИ:

Принять информацию А. Стругацкого к сведению и поручить бюро разработать план с учетом всех высказанных предложений.

Председатель А. Стругацкий

Секретарь Н. Беркова

В то же время в прессе продолжают появляться новые статьи о фантастике.

В № 5 и 6 журнала «Детская литература» выходят две статьи Ариадны Громовой, где изложены основные постулаты фантастики (с точки зрения писательницы), зачастую иллюстрируемые произведениями АБС.

25 мая в газете «Известия» выходит статья философа Юрия Францева, который упрекает АБС в противоречии основам исторического материализма.

ИЗ: ФРАНЦЕВ Ю. КОМПАС ФАНТАСТИКИ

<…>

В этой связи остановимся на одном творческом приеме совмещения разных социальных закономерностей, которым довольно часто пользуются современные фантасты. Он напоминает прием Марка Твена, создавшего «Янки при дворе короля Артура», произведение, где в острой коллизии сталкиваются настоящее и прошлое. Современный человек, или, вернее, земной человек будущего, встречает на другой планете измененное фантазией автора земное прошлое. Как же выглядит это столкновение прошлого и будущего, например, в повести А. и Б. Стругацких «Трудно быть богом»? Люди по поручению одного земного института оказываются на отдаленной планете и застают здесь (схематически нарисованные) очертания средневековья, феодального общества. Вместе с тем, в рамки этого феодального общества втиснуты фашисты, штурмовики, лагеря смерти и т. д. Но известно, что для своего времени феодализм был прогрессивной ступенью развития общества. Фашизм же — раковая опухоль на теле современного загнивающего капитализма в его последней, империалистической стадии.

Правомерно ли такое слияние различных по социальной, классовой сущности эпох, убеждает ли картина феодального деспотизма, перерастающего в фашистскую диктатуру, как пишут критики об этом романе? Конечно, вполне возможно предположить, что где-то, на какой-то планете существует феодализм, резко отличающийся от земного. Но можно ли создать картину своеобразного феодального общества с помощью черт, перенесенных из совершенно другой эпохи и присущих только этой эпохе? Фашизм был в известном смысле возвращением к средневековому варварству, но феодализм в истории не был и не мог быть провозвестником фашизма. Страдает и наше понимание феодализма, и наше понимание фашизма. При такой социологической или философско-исторической концепции от фашизма остаются штурмовики, но исчезают породившие фашизм капиталистические монополии. Фашизм становится какой-то извечной, «космической» категорией. К чему это? А картина самого феодализма очень напоминает взгляды просветителей XVIII века, рисовавших средневековье как царство беспросветного мрака. Как же тогда обстоит дело с законом прогрессивного развития общества? Может быть, этот закон отменяется? Ведь в своеобразном феодальном обществе, как оно нарисовано в повести, зарождающаяся буржуазия уже заклеймена печатью вырождения, в этом обществе не видно могучих и здоровых сил, которые могли бы вести его вперед.