Неизвестные трагедии Первой мировой. Пленные. Дезертиры. Беженцы

«Русские и французские солдаты в германском лагере пленных у Лангензальца. Закутанные в одеяла пленные ждут своей очереди после дезинфекции»

Германский лагерь пленных у Лангензальца

Старший унтер-офицер П. Панасюк, подвергшийся мучительной пытке в плену у немцев

Русские военнопленные на поверке

Солдаты охраняют группу беженцев

Беженцы на строительстве полевых укреплений

«Беженцы не унывают»

Австро-германцы отказывались допустить к русским военнопленным священников, хотя Синод даже подготовил добровольцев, готовых поехать в плен. Примечательно, что особенно этого — отправки священников — желала императрица Александра Федоровна, отлично понимавшая роль религии для человека, оторванного от родины. Очень многое зависело от администрации. Так, по итогам обследования германских лагерей военнопленных в 1916 году российскими сестрами милосердия отмечалось, что в 14-м, 17-м и Берлинском корпусах не было священников в солдатских лагерях. Во 2-м корпусе — в каждом лагере свой священник.[265] Хуже обстояло дело в рабочих лагерях, где удовлетворить религиозные потребности находящихся в рабочих командах военнопленных было невозможно. А ведь в таких командах единовременно располагались большинство пленных. Получается, что большая часть русских пленных оставались вне постоянного религиозного воздействия.

Что непосредственно касается правительственной помощи русским пленным, то бесспорно, что критики царского режима правы. Лишь осенью 1916 года пришел первый продовольственный «подарок» от императрицы. В посылки входило по четыре черствые ржаные галеты на человека. Качество галет было столь низким, что их можно было есть только после двух суток вымачивания в воде. Французы обменивали у своих русских товарищей галеты, чтобы иметь очередной сувенир на память о плене. Бесспорно, что такая «помощь» лишь усугубляла разницу в отношении к своим гражданам со стороны России и союзных государств, солдаты которой щедро снабжались своими правительствами. Галеты присылались вплоть до Февральской революции, получив прозвание «Сухари Александры Федоровны».[266]

Конечно, одними галетами дело не ограничилось. Однако ресурсы для посылки пленным стали изыскиваться в обстановке нараставшего продовольственного кризиса, и потому даже императрица немногое могла сделать. Например, 19 декабря 1916 года Комитет по оказанию помощи русским военнопленным, находящимся во вражеских странах, наметил в плане своей деятельности ежемесячную отправку полутысячи пудов сахара пленным, так как их кормили все хуже и хуже. Комитет просил Особое совещание по продовольственному делу, в руках которого сконцентрировалось все продовольственное дело в империи, указать, «когда, где и по какой цене за пуд Комитет будет иметь возможность ежемесячно получать просимое вышеозначенное количество пудов сахара-рафинада». Лишь 18 января от исполняющего обязанности министра земледелия, гофмейстера А. А. Риттиха, как председателя Особого совещания по продовольственному делу, последовал ответ, где указывалось, что отпуск пятисот пудов сахара ежемесячно невозможен, так как запасов нет. В виде исключения Комитет может получить один вагон сахара единовременно, но затем сахар не будет отпускаться до ноября 1917 года.[267] Таким образом, помощь в продовольствовании военнопленных была невозможна по объективным причинам. Бесспорно, сахара в России не хватало вообще. Однако сам ответ весьма характерен: один вагон сахара в год. Много ли помощи ожидали военнопленные в такой ситуации?