Неизвестные трагедии Первой мировой. Пленные. Дезертиры. Беженцы

Однако как фашисты взяли на вооружение теоретические разработки расовой идеологемы кайзеровского периода, объявлявшего Германию «господином мира», так и советское правительство в своих действиях по отношению к пленным использовало наработки предшествовавшего периода. Таким образом, вовсе не И. В. Сталин и его соратники стали авторами идеи об объявлении военнопленных трусами и изменниками, подлежащими уничтожению по приговору военно-полевых судов даже и после войны, как это иногда утверждается в историографии. Эти идеи, как показано выше, выдвигались еще в период Первой мировой войны отдельными высокопоставленными деятелями Российской империи (как правило — генералитетом). В СССР эти идеи были воплощены в жизнь — это правда. Но и война была совсем не той — не на потерю геополитических преференций (территория, экономика, ресурсы, репарации), а на потерю суверенитета, свободы и нашей Родины — России.

Массовые сдачи в плен стали явлением, присущим русской армии в периоды тяжелых поражений в обеих мировых войнах двадцатого века. Впрочем, это верно и для ряда других ведущих стран мира: достаточно вспомнить австрийцев во время Брусиловского прорыва 1916 года или французов в период германского блицкрига во Франции в 1940 году. Следовательно, причины этого явления лежат в какой-то иной плоскости, нежели простое обвинение в трусости и измене, что было явно выгодно государственной власти вообще и военным властям в частности. «Выгодно» не в смысле сиюминутного бонуса, а в перспективе дальнейшего продолжения войны и повышения уровня боеспособности страны.

Нисколько не оправдывая солдат, сдавшихся в плен еще до исчерпания всевозможных средств ведения боя, надо отметить эти основные причины по отношению к периоду Первой мировой войны — теме нашего исследования.

Во-первых, массовые войны вовлекли в ряды Вооруженных сил огромное количество людей, ранее никогда не воевавших, а зачастую и не служивших в армии. Неудивительно, что психика этих людей, поддерживаемая инстинктами инертной и зачастую невоинственно настроенной толпы, не выдерживала напряжения современной войны. Повторимся, что люди, сдававшиеся неранеными, исполнили свой долг, пленение для них являлось трагедией, а не результатом неверных действий.

Но все-таки, во-вторых и в-главных, самой основной причиной массовых сдач в плен является предвоенная нераспорядительность военного ведомства и воинское неумение высшего командного состава. Солдаты должны были своей кровью покрывать неподготовленность страны к войне, бездарность и безволие генералитета, стратегическую бесталанность Ставки Верховного главнокомандования, кумовство и воровство чиновных мерзавцев, наводнивших тыл, и так далее. Одно из писем в тыл: «Если зря (выделено. — М.О.) сложить голову, лучше в плен сдаться, что и делают».[272] Вот это самое «зря» и стало основной причиной сдачи в плен тех людей, что честно и доблестно дрались на фронте, но были вынуждены своей личной трагедией покрыть чужие грехи. А ведь до войны в царской армии не было репрессий, подобных 1929–1931 и 1937–1939 гг., ослабивших командно-интеллектуальную мощь советских Вооруженных сил перед Второй мировой войной.

ГЛАВА 2 ДЕЗЕРТИРСТВО

Объявление мобилизации в июле 1914 года подняло на войну миллионы российских мужчин. В довоенных расчетах предполагалось, что какая-то часть призывников вообще не явятся на сборные пункты. Однако, напротив, в воинские присутствия явились и масса добровольцев. В том числе — и поляки, в отношении которых вообще предполагали, что не явятся до двадцати процентов призывников. Явка на призывные пункты в целом по стране достигла девяноста шести процентов, хотя военное ведомство рассчитывало на показатель не свыше девяноста процентов. Причем во многие пункты являлись добровольцы, в русской терминологии — «охотники».

Военное ведомство должно было учесть какие-то принципы попадания на военную службу для добровольцев, жаждавших сразиться с немцами. В результате уже 18 июля 1914 года, как только выяснилось, что при мобилизации на призывные пункты явились масса добровольцев, начальник Главного управления Генерального штаба, долженствовавший занять пост начальника Штаба Верховного главнокомандующего, ген. Н. Н. Янушкевич сообщил в Главный штаб, отвечавший за учет людских контингентов: «При первом же известии об объявлении у нас мобилизации начали поступать заявления о приеме в армию в качестве добровольцев. Удовлетворение подобных заявлений, дающее выход известным чувствам, представляется весьма желательным… полагаю необходимым установить, что к приему в армию в качестве добровольцев могут быть допускаемы лишь лица, не состоящие ни в запасе, ни в ополчении 1 — го разряда и не подлежащие призыву в текущем году».[273]