Неизвестный Алексеев. Неизданные произведения культового автора середины XX века (сборник)

Д. поднялся из-за стола и снова принялся рассматривать фотоснимки, лежавшие на полу. Уголки их, подсыхая, загибались, свивались фестонами, и Зиночкино лицо оказывалось как бы в рамке, несколько безвкусной, самодельной рамке. Нечто подобное можно приобрести на базаре в каком-нибудь южном городе. Если город приморский, то рамка будет непременно украшена ракушками. Да к тому же они ещё будут раскрашены ярко и аляповато. Но как ни странно, эти фестоны шли к Зиночкиной внешности, что немножко смутило Д.

«Вот и Зизи когда-нибудь постареет, – думал Д. – Постареет и подурнеет. Станет толстой и неповоротливой. И волосы её уже не будут рыжими. Они будут такими же, как у той прорицательницы со свалки. И зубы её тоже будут редкими… Правда, она сможет вставить искусственные… Но эти отпечатки сохранят её молодость! Для неё самой и для всех! Да, да, они не подведут! На них можно положиться! В старости Зизи будет глядеть на них, вздыхать и говорить себе: “Да, когда-то я была ничего себе женщина! Очень даже ничего! Одна чёлка чего стоила!” Позвоню-ка я Зиночке в кафе! – решил Д. – Неловко, конечно, беспокоить посторонних людей, но её позовут к телефону непременно».

Выйдя на улицу, Д. подошёл к телефонной будке. Она была занята. Другая будка находилась далеко, и Д. стал ждать. Звонила хорошо одетая, сильно накрашенная, полноватая дама лет сорока с лишним. В одной руке у неё была трубка, в другой – дымящаяся сигарета. Время от времени дама затягивалась и, морщась от дыма, продолжала затянувшийся разговор. Сигарету она держала очень изящно. Мизинец с вишнёвым острым ноготком был манерно отставлен.

Подождав несколько минут, Д. осторожно постучал монеткой по стеклу. Дама кинула на него гневный взгляд и продолжала телефонную болтовню. Через некоторое время Д. снова постучал. Дама повесила трубку и, не глядя на Д., покинула будку.

– Ну и мужчины теперь пошли! – сказала дама, резко обернувшись и испепеляя Д. ненавидящим, пламенным взором.

Зиночку тут же позвали к телефону. Она была смущена и обрадована.

– Вот не ожидала, что вы догадаетесь позвонить! Приятный сюрприз!

– По телефону ваш голос звучит чудесно! – сказал Д. – С вами очень приятно разговаривать по телефону. Я хочу сообщить вам, милая Зизи, что фотографии готовы и, как мне кажется, они удались.

– Как, уже? – удивилась обрадованная Зиночка. – Так скоро!

Договорились встретиться в воскресенье в два часа дня у входа в Парк культуры. В воскресенье Зиночка была выходная.

Комментарий

Пожалуй, Д. слишком увлечён фотографией и видит в ней слишком много. Что удивительного в том, что она запечатлевает всё, как оно есть, пусть даже и до мельчайших микроскопических подробностей? Вот если бы ей удавалось запечатлеть то, чего нет! Или то, что есть, но невидимо! Тогда это было бы чудом! А впрочем, любой сносный живописец легко это сделает, обходясь без услуг оптики, химии и бумажной промышленности. Забавно, что современная живопись пытается подчас соревноваться с фотографией, усердно изображая только видимое. Забавно и, пожалуй, прискорбно. Но чего только нет в современной живописи! И чего только в ней уже не было! И чего только в ней ещё не обнаружится! Поживём – увидим. И небось поразимся. А может быть, и восхитимся – это тоже возможно.

Эпизод восьмой Берите! Не пожалеете!

Дело вдруг остановилось. Всё было вроде бы хорошо, всё получалось, как надо, всё двигалось в нужную сторону, всё вытанцовывалось, выплясывалось, выпевалось, вырисовывалось, всё лепилось вполне удачно – словом, дело шло. И вдруг оно остановилось. Остановилось и стояло, не двигаясь, как вкопанное. И что с ним стряслось? Какая муха его укусила? Что мешало ему двигаться дальше? Какая преграда возникла перед ним?