Неизвестный Алексеев. Неизданные произведения культового автора середины XX века (сборник)

Два типа «выходцев из народа». Одни выходят и признаются, что вышли, – становятся интеллигентами. Другие тоже выходят, но не признаются в этом и ломают комедию. Есть еще не «выходцы», но заигрывающие, вроде Ильи З.

Не терплю общества литераторов. У меня начисто отсутствует инстинкт стадности. Предпочитаю компанию елок и берез.

14.6

В три часа ночи ехали на такси по городу. Ярко освещенные солнцем, почти дневные улицы были совершенно пусты. Будто город внезапно вымер, но все осталось на своих местах. Выжили только дворники, и они, как ни в чем не бывало, подметают тротуары.

20.6

Приснился пухлый розовый младенец с седой стариковской бородой. Было чувство любопытства и отвращения.

24.6

Выборгский музей. Сюзи в черном узком платье, рот накрашен, глаза подведены, волосы перехвачены шелковой черной лентой. Она разговаривает по телефону, в голосе ее игра, она загадочно и многозначительно улыбается.

Приходит служитель музея и просит ее напечатать несколько подписей к фотографиям – в музее расширяют экспозицию. «Не буду я ничего печатать! – капризничает Сюзи. – Не хочу! Нaдoeлo!»

Однако печатает. Я ей помогаю – обрезаю бумагу ножницами. «Вы сегодня вечером свободны?» – «Да, но только до половины восьмого».

Ресторан выборгского вокзала. На столе коньяк, шампанское и конфеты. Подходит официантка, и Сюзи долго разговаривает с нею о каких-то своих делах, разговаривает полунамеками, как с хорошей знакомой. Ровно в половине восьмого Сюзи уходит. Я сижу один и пью коньяк с шампанским. Потом иду в гостиницу и заваливаюсь спать.

Ночью проснулся от каких-то жутких звуков. Их издавал сосед по номеру. Никогда еще я не слышал столь художественного и трагического храпа.

Встал рано и долго ходил по утреннему городу, пришел к дому Сюзи. Была половина девятого – в это время Сюзи должна идти на работу. Сел на скамеечку, стал ждать. Прождал целый час – Сюзи не появилась.

Пришел в музей. Директора нет, Сюзи сидит на своем месте и печатает на машинке. «Каким образом вы здесь оказались?» – «Я ночевала у подруги!» – «Бросьте печатать, пойдемте погуляем!»

Сюзи послушна. Идем гулять.

Проходим мимо парфюмерного магазина. «Хочу пудру!» – говорит Сюзи. «Какую пудру?» – «Немецкую, в этом магазине продается».

Заходим в магазин, и я покупаю ей пудру.

Сидим на вокзале и ждем поезда. «Я пойду в туалет, мне хочется покурить», – говорит Сюзи. «А здесь разве нельзя?» – «Здесь неудобно, я стесняюсь курить на людях». – «Чего стесняться-то?» – «Да так, знаете, увидит кто-нибудь из знакомых…» – «Ну и что?» – «У нас провинция, у нас не любят, когда девушки курят».

Прощаемся на перроне. Я целую ее в губы. Она не сопротивляется.

Поезд трогается. Я машу ей рукой.

Поезд набирает скорость. Я смотрю на нее в открытое окно. Она стоит на перроне одна – высокая, стройная, рыжеволосая девушка двадцати одного года от роду. Месяц назад я не знал, что она существует.

29.6

Утром пищу стихи и с отвращением думаю о предстоящих служебных делах. Днем эти дела засасывают меня, и я забываю о стихах. И так все время: вверх – вниз, вверх – вниз. Качели.

6.7

Приехал в Выборг со студентами. Пришел в музей – на месте Сюзи сидит незнакомая девушка. «Простите, а где же Светлана?» – «Она уволилась, но иногда она еще приходит сюда».

Сюзи встретил во дворе. На сей раз платье было синее (с рыжими волосами очень недурно).

– Почему вы уволились?

– Уезжаю.

– Куда?

– Неважно.

– Я надеюсь, что сегодня вечером вы совершенно свободны.

– Нет, не совершенно, только до восьми часов.

– Неужели вы не подарите мне хоть один вечер целиком?!

– Подарю. Только не этот.

– Ну завтрашний, например!

– Завтра я вообще занята.

– Чем же, если не секрет, вы будете заняты?

– Я буду кататься на лодке. Меня пригласили.

– Но может быть, вы откажетесь?

– Не могу. Неудобно.

Да восьми часов сидела со мной в ресторане и курила сигареты, которые я привез ей из Ленинграда. Я вдруг заметил, что у нее очень худые кисти рук.

– Ужасные руки, правда? – сказала Сюзи. – Они всегда такие были, не знаю почему.

7.7

Лежу на кровати в своем номере и думаю о Сюзи. Она где-то с кем-то катается на лодке. Черт знает что!

Сажусь за стол и пишу ей письмо. Иду на почту и отдаю письмо девушке, которая выдает письма до востребования. Потом хожу по улицам и всматриваюсь в проходящих женщин – в каждой мне кажется Сюзи.

Опять высокий финский дом у порта. Поднимаюсь по лестнице, нахожу квартиру 33, звоню. За дверью долго бренчат ключи. Наконец дверь открывается. Женщина лет сорока с простоватым, но приятным лицом. Похожа на Сюзи.

– Здравствуйте! Я к Светлане. Она дома?

– Нет.

– А вы не скажете, когда она придет?

– Нe знаю. Ничего не знаю.

– Разве Светлана не живет уже здесь?

– Да почти не живет. Вчера вот приходила.

– Вы ее мать?

– Да.

– Это правда, что она уволилась из музея?

– Не знаю. Она мне ничего не говорила. Может быть, и уволилась!

Пауза. Она стоит в дверях и с любопытством меня разглядывает. Потом говорит со вздохом:

– Светлана пошла по плохой дорожке. Никого не слушает. Делает, что хочет. В музее ее недавно разбирали на собрании…

– А что она натворила?