Мы стали экспериментировать. Я заставлял её надевать кольцо на разные пальцы. На разные руки. По-разному его поворачивать. Кристаллом вверх, кристаллом вниз. Через какое-то время мне всё стало ясно. Кольцо работает только в одном случае. Когда оно на среднем пальце её правой руки и вершина конуса направлена в сторону, вправо. Если учесть, что волновая энергия женщин имеет вращение по часовой стрелке, то, входя в основание конуса, эта энергия начинает работать с кольцом. Магиня, похоже, была права.
Кабан
Изменения в своей волновой структуре я заметил не сразу. Сначала обратил внимание на свою повышенную восприимчивость к посторонним человеческим переживаниям, особенно негативным.
Показывают, например, по телевидению, как обокрали мошенники старую женщину-пенсионерку, а у меня всё внутри переворачивается. Начинает трясти и слёзы на глаза наворачиваются. Я словно вижу этих волновых уродов, обидевших ради своей наживы старушку, чувствую их мерзкую негативную энергию. Становлюсь созвучным с горестными переживаниями обиженной женщины. Каждая клеточка моего организма вибрирует, словно
Ощущения предательства, несправедливости, какой-то вопиющей дисгармонии сильно выбивали меня из себя. Я уж не говорю о показываемых по ТВ грабежах, насилиях, убийствах. Немного позже заметил, как я начинаю необычно сильно радоваться и смеяться, когда показывают что-то хорошее, например, новорожденных детей. Слёзы умиления неудержимым потоком текли по моим щекам. Я чувствовал себя счастливым, словно отец всех этих карапузов. Короче, я перестал смотреть телевизор.
Со временем всё более или менее нормализовалось. Стало понятно, что к этой эмоциональной энергии можно адаптироваться. Всё улеглось. Моя волновая структура пришла в некое гармоничное состояние. Да, она стала новой, немного необычной, но к этому я быстро привык. Зато начало проявляться нечто другое…
Я сидел и читал учебник физики. Возникла очередная идея, и я хотел освежить в памяти какие-то понятия. Подошёл Кабан с мячиком во рту и молча уставился на меня. Стоял и гипнотизировал меня взглядом, пока я не обратил на него внимание.
– В чём дело, товарищ пёс? – спросил я.
Он молча продолжал смотреть. Я отложил учебник и посмотрел ему в глаза. Какое-то время мы смотрели друг на друга.
– Вы хотите на улицу?
Он продолжал смотреть. Этот красноречивый взгляд как бы говорил: «Хватит валять дурака. Соображай быстрее!»
– А! Понятно! Вы, наверное, хотите кушать? Правильно?
Он аккуратно положил мяч на пол и возмущённо фыркнул. И
– Понятно, понятно. Вы хотите поиграть в мяч. Я правильно понял?
«Ну, наконец-то!» – вздохнул он. И носом ткнул мяч в мою сторону: «Давай, кидай!»
– А может, Вы хотите поиграть в шахматы? – предложил я.
Он задумался. Пошевелил бровями, словно соображал. Его взгляд не вызывал сомнений.
«Нет. В шахматы неинтересно. Я люблю бегать».
Внезапно мне в голову пришла идея.
– Тогда скажи «папа».
Пёс недоумённо уставился на меня. Начал что-то в уме прикидывать. Видно, предложение ему понравилось. Через какое-то время он тихо два раза промычал:
– У-у.
– Не «му-му, а «па-па». Пасть шире открывать надо.
Он опять задумался. Наконец, смешно вытянув свои губёшки, тихо и неторопливо произнёс:
– Гау-гау.
– Ну, уже лучше. Но над дикцией надо поработать. Давай ещё разок. Пасть открывай ещё шире и резче, чтоб звук «п» слышимый был. Не спеши. Ну…
Зашла жена.
– Вовка, оставь кобеля в покое. Сходи лучше в магазин за хлебом и купи что-нибудь к ужину.
Идя по улице, я размышлял. Ведь в древних сказаниях много примеров, когда тот или иной герой понимал язык зверей и птиц. Совершенно очевидно, что ни звери, ни птицы не способны в совершенстве владеть речевым аппаратом, подобным человеческому. Но также очевидно, что волновая энергия мыслительных процессов доступна для ощущений всему сущему. Может, в каком-то определённом частотном диапазоне. Между собой они же прекрасно общаются, обмениваются информацией. Так, видно, устроена Природа. Звери и птицы прекрасно понимают друг друга. Без особой речевой фонетики. Издаваемые ими звуки в основном эмоциональное проявление энергии. Страх, угроза, опасность. Или любовь…
Я вспомнил, когда у нас жила кошка и родила котят, то она весьма недобросовестно относилась к своим материнским обязанностям. Основную роль по воспитанию подрастающего поколения на себя взял Кабан. Эта гроза кошек на улице дома нежно и бережно возился с котятами. Умывал, облизывал, таскал по квартире, играл, воспитывал. Был им отцом. И когда котята подросли, то стали таскать мои тапки по комнате, старались поднять заднюю лапу в туалете и пытались тявкать на посторонних. Получили собачье воспитание, одним словом.