Неизвестный Андропов

В мою задачу не входит описание борьбы против диссидентов в 1967–1982 годах, когда Ю. В. Андропов стоял во главе КГБ. Несомненно, эта борьба существенно подрывала авторитет Советского Союза, особенно в леволиберальных, социал-демократических и даже коммунистических кругах большинства западных стран. Также несомненно, что Андропов несет за всю борьбу с оппозицией прямую ответственность. Отнюдь не для оправдания, но для лучшего понимания его позиции и положения я все же должен сделать некоторые пояснения.

Ю. В. Андропов никогда не стыдился своей роли в борьбе с диссидентами. При всей своей образованности и интеллекте он был убежден в ее важности и не допускал мысли о возможности демократической оппозиции или публичной критики КПСС и Советского государства. Он вовсе не был сторонником плюрализма или гласности и считал КГБ чрезвычайно важной и нужной для партии и Советской власти организацией.

Андропов не решал единолично судьбу диссидентов. Более того, на заседаниях Политбюро, Секретариата или в заочных обсуждениях он нередко настаивал на более мягких решениях и приговорах, чем этого требовали Подгорный, Шелепин, Суслов, даже Косыгин и Брежнев. Известно, например, что при обсуждении судьбы философа Александра Зиновьева после издания на Западе его книги «Зияющие высоты» М. Суслов потребовал для автора этой острой сатиры 7 лет лагерей строгого режима и 5 лет ссылки. Зиновьева сняли со всех постов и исключили из партии, но все же не арестовали. Испытывая сильное давление властей, он принял через два года после издания книги решение об эмиграции. В записке Андропова на этот счет, направленной в ЦК КПСС, говорилось:

«Имеющиеся в Комитете госбезопасности материалы свидетельствуют о том, что вся деятельность ЗИНОВЬЕВА является противоправной и есть юридические основания для привлечения его к уголовной ответственности. Однако эту меру пресечения антисоветской деятельности ЗИНОВЬЕВА, по нашему мнению, в настоящее время применять нецелесообразно… Известно, что ЗИНОВЬЕВУ поступили приглашения для участия в симпозиумах, чтения лекций по логике в некоторых университетах Западной Европы и США, а также частное приглашение из Франции. ЗИНОВЬЕВ делает попытки оформить документы на выезд за границу совместно с женой и дочерью дошкольного возраста. Комитет госбезопасности считает возможным разрешить ЗИНОВЬЕВУ и его семье выезд в одну из капиталистических стран в частном порядке и закрыть ему въезд в СССР… Проект постановления ЦК КПСС прилагается. Просим рассмотреть.

Председатель Комитета госбезопасности АНДРОПОВ»[106].

Андропов не мешал, а возможно, и поощрял усиление давления на А. Галича — популярнейшего барда и поэта конца 60-х — первой половины 70-х годов. В конце концов Галич решил уехать за границу. Но другой, еще более популярный в широких слоях населения поэт и бард В. Высоцкий не собирался, несмотря ни на что, покидать родину. «Не надейтесь, — говорилось в одной из его песен, — я не уеду». По свидетельству В. Чебрикова, вскоре после высылки Солженицына и выезда из страны многих других писателей и художников Андропов получил от высших партийных инстанций указание об аресте Владимира Высоцкого. Юрий Владимирович был крайне растерян: он хорошо помнил, какой отрицательный резонанс получило в 1966 году судебное дело писателей А. Синявского и Ю. Даниэля. А Высоцкий был гораздо более известным человеком и как бард, и как артист Театра на Таганке. Он снимался и в кино, создав несколько запоминающихся образов. У него было много не только резко критичных, сатирических, но и глубоко патриотических песен. Андропов вызвал к себе Чебрикова и долго совещался с ним, чтобы найти какой-то выход и избежать совершенно ненужной, по его мнению, репрессивной акции. В конечном счете им удалось переубедить Брежнева и Суслова. Думаю, что именно Суслов выступал инициатором гонений на Высоцкого, так как Брежнев иногда и сам слушал записи некоторых его песен.

Были случаи, когда Андропов отказывался принимать рекомендации по поводу тех или иных диссидентов, исходившие от его заместителей, включая и Чебрикова. Андропов внимательнее, чем другие члены ЦК и Политбюро, учитывал возможную реакцию не только международного общественного мнения, но и общественного мнения уже зародившегося в Советском Союзе. Из публикаций последних лет мы узнали немало подробностей о «переписке» между ЦК КПСС и КГБ СССР относительно творчества Булата Окуджавы, Владимира Высоцкого, Аркадия Райкина, Юрия Трифонова, Ильи Глазунова, Юрия Любимова, Александра Твардовского, Владимира Лакшина. Предложения о разного рода карательных мерах по отношению к этим деятелям советской культуры не принимались Андроповым, но и не полностью отвергались. КГБ продолжал «оперативное наблюдение», или «разработку», этих людей, включая самые мелкие подробности их частной жизни. Не оставались без внимания даже вполне благонадежные деятели культуры.

Юрий Андропов и Александр Солженицын