Неизвестный Арсеньев

Теперь расскажу то, что мало кто знает. Пётр Петрович был очень богат, точнее была богата его мать. Она щедро отпускала средства на его путешествия и издание его трудов. Позднее Бордаков стал учёным и даже профессором. У него были редкие материалы по Арсеньеву, по Дерсу и по экспедициям Арсеньева в первом десятилетии 1900 года (так в тексте – И.Е.). У Г.П. (имеется в виду Г.Г. Пермяков – И.Е.) была возможность поехать в Алма-Ату и там забрать названные материалы Бордакова, встретить его близких и, быть может, его самого. Но Хабаровск не смог выделить автору этих записей небольшой суммы, и материал был утрачен из-за чьей-то косности и скупости. Быть может, и ныне где-то в архивах Алма-Аты лежат драгоценные записи Бордакова, соратника и друга Владимира Клавдиевича» [9].

Вот такой немного странный отрывок, заключительная часть которого, по-видимому, принадлежит третьему лицу, но в публикации в альманахе «Рубеж» № 6 (Владивосток, 2006) составляет единый текст с воспоминаниями А.К. Арсеньевой. К сожалению, внести уточнения в данный вопрос не удалось, так как Г.Г. Пермяков ушёл от нас в декабре 2005 года.

После поисков в центральных российских библиотеках и архивах удалось установить, что Пётр Петрович Бордаков (1882–1945) в период совместной экспедиции с В.К. Арсеньевым (1907 год) действительно был студентом Университета Св. Владимира в Киеве (судя по дальнейшей карьере, ботаником; сам В.К. Арсеньев называл его палеонтологом). В 1908 году П.П. Бордаков, по некоторым сведениям, стал заведовать Гродековским музеем в г. Хабаровске (видимо, закончив университетский курс). К концу 1920-х – началу 1930-х годов относится публикация многих научных статей П.П. Бордакова, преимущественно о сое как сельскохозяйственной культуре. В 1936–1938 годах он заведовал кафедрой ботаники Белорусского государственного университета, затем переехал в Алма-Ату. П.П. Бордаков также известен публикациями под псевдонимами А.Г. Петров, П. Петров, проф. П. Петров.

Писать и публиковаться он начал довольно рано. В личной библиотеке В.К. Арсеньева, находящейся в составе общего библиотечного фонда Общества изучения Амурского края во Владивостоке, хранится книга П.П. Бордакова под названием «Моя юность. Повесть в трех отрывках», изданная в Санкт-Петербурге в 1910 году (384 страницы). На ней имеется дарственная надпись: «Многоуважаемому Владимиру Клавдиевичу Арсеньеву от автора. 12 Дек. 1910 г.». В составе этой же библиотеки сохранился конволют (так называются сброшюрованные и переплетённые в отдельные тома различные печатные материалы, объединённые по сходной тематике – в данном случае одним авторством) общим объёмом в 255 страниц. Это сборник рассказов и повестей без общего заглавия; на форзаце имеется надпись: «Многоуважаемому и дорогому Владимиру Клавдиевичу Арсеньеву на добрую память от П. Бордакова. 23 Янв. 1910 г.».

Содержание этого конволюта следующее.

1. Эскиз. Рассказ. С. 1–2. Нумерация типографская.

2. Лисьи норы. Рассказ археолога. С. 2–45.

3. Дерсу Узала. Рождественский рассказ. С. 1–33.

4. Моя юность. Повесть П.Б. Отрывок первый. С. 1–96.

5. Моя юность. Повесть П.Б. Отрывок второй. С. 1–81.

Бумага всех отрывков идентичная, шрифт одинаковый, имеются заставки перед заглавием (различные по рисунку, но сходные по графическому исполнению и расположению). Возможно, это отдельные оттиски статей, сделанные в одно время и в одной типографии. Нет сомнений, что все эти произведения принадлежат П.П. Бордакову и подарены им В.К. Арсеньеву. Большинство материалов имеет штамп «В.К. Арсеньев», свидетельствующий о принадлежности к его личной библиотеке.

Отрывки из повести «Моя юность» соответствуют тексту книги под тем же названием, однозначно принадлежащей авторству П.П. Бордакова. То же самое относится к рассказу «Дерсу Узала»: его содержание практически (за исключением незначительных деталей) совпадает с тем, что было напечатано в газете «Приамурье» в мае и июне 1909 года. Принципиальное отличие состоит только в одном: книжный вариант имеет в два раза большее количество подстраничных примечаний. Если в газете были разъяснены только термины, в основном связанные с шаманским ритуалом и религиозными представлениями нанайцев, то в типографском оттиске имеются примечания даже к таким словам, как гольды, изюбрь, тигр, кэта, панты, жэнь-шень, гнус и другим, явно хорошо известным жителям Дальнего Востока. Косвенно это свидетельствует о том, что книжный текст был предназначен для «европейского» читателя.

Итак, первым поведал широкой читающей публике о персонаже по имени Дерсу Узала Пётр Петрович Бордаков, соратник В.К. Арсеньева по экспедиции 1907 года. Данный факт почему-то затерялся в обширной «околоарсеньевской» литературе, хотя впервые о нём сообщил ещё И.С. Кузьмичёв в книге «Писатель Арсеньев», изданной в 1977 году. Разумеется, эти сведения отнюдь не умаляют значение В.К. Арсеньева как талантливого писателя, благодаря произведениям которого сначала Россия, а потом и весь мир узнали об Уссурийской тайге и «таёжном человеке» Дерсу Узала.