Неизвестный Бунин

⁷³⁰ Долгополов Л. К. О некоторых особенностях реализма позднего Бунина (опыт комментария к рассказу «Чистый понедельник») // Русская литература. 1973. № 2. С. 93–109.

⁷³¹ Выготский Л. С. Психология искусства. М.: Искусство, 1968. С. 371.

⁷³² The Times: Literary Supplement. 2466. May. 1949.

⁷³³ Устами Буниных. T. 3. С. 158–159.

⁷³⁴ Новый журнал. № 152. С. 186.

⁷³⁵ Устами Буниных. Т. 3. С. 173.

⁷³⁶ Петлистые уши и др. рассказы. С. 343–344.

⁷³⁷ Новый журнал. № 57. С. 11.

⁷³⁸ Весной в Иудее. С. 96.

⁷³⁹ Цит. по рукописи, Парижский архив.

⁷⁴⁰ Современные записки. XXVI. С. 86.

⁷⁴¹ Бахрах А. По памяти, по записям. Жид Андре // Континент. № 8. С. 357.

⁷⁴² Новый журнал. № 136. С. 136.

⁷⁴³ Петлистые уши и др. рассказы. С. 74–75.

⁷⁴⁴ Там же. С. 76.

⁷⁴⁵ Там же. С. 78.

⁷⁴⁶ Седых А. Далекие, близкие. Нью-Йорк: Новое Русское Слово, 1979. С. 247.

⁷⁴⁷ Петлистые уши и др. рассказы. С. 262–263.

⁷⁴⁸ Новый журнал. № 82. С. 120.

⁷⁴⁹ Цит. по рукописи, Парижский архив.

⁷⁵⁰ Весной в Иудее. С. 21.

⁷⁵¹ Новый журнал. № 150. С. 175.

⁷⁵² Устами Буниных. Т. 3. С. 204–205.

⁷⁵³ Там же. С. 208.

⁷⁵⁴ Седых А. Далекие, близкие. С. 212–225.

⁷⁵⁵ Устами Буниных. Т. 3. С. 192.

⁷⁵⁶ Любопытны в этом смысле свидетельства о встречах Бунина со сталинским эмиссаром К. Симоновым в Париже сразу же после войны. Приехав из страны, где люди умирали с голода и где каждый десятый мужчина сидел в лагере, К. Симонов угощал Бунина доставленным по его «заказу» из СССР «московским ужином»: семгой, икрой и т. п., а жена Симонова, потчуя Бунина этими яствами, изо всех сил старалась убедить его, что никаких арестов в Советском Союзе не было. В своем доме Бунин смолчал, но в другой раз, на другом вечере, не выдержал и стал спрашивать у Симонова о судьбе некоторых наиболее известных русских писателей и деятелей культуры: Бабеля, Пильняка, Мейерхольда и других. Симонов сидел бледный, опустив голову, и молчал.

⁷⁵⁷ Письмо И. А. Бунина Правлению Российского Общественного Комитета // Под русским стягом. Варшава: Издание Российского Общественного комитета в Польше, 1934. Письмо перепечатано также в «Новом Русском Слове» 27 марта 1973 г.

⁷⁵⁸ Вот некоторые выдержки из его дневников: «Слушали московское радио – как всегда хвастовство всяческим счастьем и трудолюбием ’’Советского Союза” (эти слова Бунин берет в кавычки, потому что само это название он считал демагогической ложью, в их «советах» советуются друг с другом лишь одни чекисты, говорил он. – Ю. М.) — 1 января 1941 г.; «Зуров слушает русское радио. Слушал начало и я. Какой-то ’’Народный певец” живет в каком-то "чудном уголке" и поет "Слово Сталина в народе золотой течет струей…" Ехать в такую подлую, изолгавшуюся страну!» (16 мая 1941 г.). «Хотят, чтобы я любил Россию, столица которой – Ленинград, Нижний – Горький, Тверь – Калинин, – по имени ничтожеств…» (30 декабря 1941 г.). «Нынче и вчера читал рассказы Зощенко <…>. Только одно выносишь – мысль до чего мелка и пошла там жизнь. И недаром всегда пишет он столь убогим, полудикарским языком – это язык его несметных героев, той России, которой она стала» (7 января 1944 г.).

С этой новой Россией он встречался и в Грассе – с русскими пленными, молодыми людьми нового поколения («гомо советикусами»), в которых его больше всего поражает невежество и страшная узость индоктринированного сознания: «Подумайте – о Христе, например, настолько смутное представление, что того и гляди (и без всякого интереса) спросит: а кто собственно был этот Христос»? – пишет Бунин Зайцеву 23 ноября 1944 г. (Новый журнал. № 138). И когда советские эмиссары предлагают Бунину (май 1946 г.) поездку в Москву на две недели «с обратной визой», он отказывается. А в письме Марку Алданову Бунин пишет 15 сентября 1947 г.: «Нынче письмо от Телешова <…>, пишет между прочим: "Тебя так ждали здесь, ты мог бы быть и сыт по горло, и богат, и в таком большом почете!", прочитав это, я целый час рвал на себе волосы. А потом сразу успокоился, вспомнив, что могло бы быть мне вместо сытости, богатства и почета от Жданова и Фадеева, который, кажется, не меньший мерзавец, чем Жданов» (Новый журнал. № 152. С. 188).

Аза шесть месяцев до смерти (20 апреля 1953 г.) в письме к Марку Алданову пишет: «Позовет ли меня опять в Москву Телешов, не знаю, но хоть бы сто раз туда меня позвали и была бы в Москве во всех отношениях полнейшая свобода, а я мог бы двигаться, всё равно никогда не поехал бы я в город, где на Красной площади лежат в студне два гнусных трупа» (Новый журнал. № 156. С. 155).