Неизвестный Де Голль. Последний великий француз

Все теснее становится довольно двусмысленный союз де Голля с алжирскими «ультра». Интересно, что, в то время как он столь скупо говорил о своих намерениях с верными голлистами, он проявлял необычайную откровенность с их противниками. Знаменательная беседа состоялась у де Голля за два месяца до 13 мая с Андре Филиппом, его бывшим сотрудником по Лондону, затем министром, а в тот момент одним из видных лидеров социалистов. Позиция этой партии имела в надвигавшихся событиях ключевое значение. Социалисты выступали против «ультра», и большинство из них не хотели прихода к власти де Голля. Если бы социалисты отказались от политики раскола рабочего класса и действовали совместно с коммунистами, то история Франции и жизнь де Голля, видимо, стали бы иными. Вот почему генерал крайне любезно встретил Филиппа и говорил ему интереснейшие вещи. В ответ на беспокойство социалистического лидера по поводу тревожного развития событий в Алжире де Голль говорил: «Все это может закончиться только постепенным получением независимости Алжиром, если возможно, при ассоциации с Францией.

– Да, но я очень обеспокоен. Там готовится под прикрытием вашего имени военный мятеж в пользу «французского Алжира». Учитывая то, что вы мне сказали, вы могли бы помешать использованию вашего имени.

– Если армия волнуется, – отвечал де Голль, – то все зависит от того, существует ли в Париже правительство или его там нет. Если правительство есть, оно будет управлять и армия подчинится. Армия восстает только тогда, когда она утрачивает свой естественный инстинкт подчинения. Если же правительства нет, армия возьмет власть в Алжире. Я же, увидев, что государства больше не существует, возьму власть в Париже, чтобы спасти Республику.

– Но вы никогда не сможете тогда высказаться за независимость Алжира. Вы будете заложником.

– Слушайте, Филипп, не будьте наивным. Вы же жили в Алжире, как и я. Вы их знаете. Они все горлопаны. Ну и пусть горланят! Что касается военных, то я спокойно подожду, пока их руководители не перегрызутся между собой. А с теми, кто останется, я сделаю, что захочу, с помощью продвижений и наград».

Такие, весьма любопытные в свете последующих событий соображения де Голль высказывал своим левым посетителям. С посланцами другого лагеря он говорил иначе. Поистине, надо было обладать очень хорошей памятью, чтобы не запутаться. 30 апреля, например, он принял Сустеля и в тот же день беседовал с Эмманюэлем д’Астье. «Кому вы говорите правду, мой генерал? – воскликнул его гость. – Сустелю или мне?» Генерал де Голль предоставил будущему дать ответ на этот вопрос…

Между тем с начала мая 1958 года события приобретают стремительный характер и начинается агония Четвертой республики, продолжавшаяся целый месяц. Об этом во Франции написано и напечатано много объемистых книг, напоминающих детективные романы. Их авторы пытаются разобраться в событиях, приобретавших порой облик хаотической лавины. В бесчисленном и не особенно осмысленном сочетании действующих лиц, организаций, их действий и контрдействий, в сложном переплетении интересов и иллюзий, сознательных намерений и инстинктивных порывов, в путанице и замешательстве, в потоке дезинформации и лжи хотят раскрыть какуюто систему, какоето единое направление. При этом чаще всего такое копание во французском политическом муравейнике не приводит к ясным результатам, поскольку в стороне остается тот определяющий все факт, что в основе «революции 13 мая» лежали крупные социальноэкономические явления, что это был очередной этап классовой борьбы. Трудящиеся не склонны были защищать буржуазную Четвертую республику, а крупный капитал, воспользовавшись этим, добивался установления новых форм своего господства. Но в этой основной линии событий появилось нечто уникальное, встречающееся в истории не так уж часто: исключительная личность, обладающая исключительными качествами.

Огромная фигура генерала де Голля с неотразимым для масс авторитетом, с ореолом легендарной славы заслонила все остальное. Используя замешательство и кризис, вызванные алжирской войной, он повернул ход событий к установлению своей личной власти. А напуганная призраком Народного фронта буржуазия, преодолевая свои сомнения и запутавшись в пестром политическом калейдоскопе, предпочла передать ответственность за судьбу страны де Голлю. Ведь своим присутствием он уже во всяком случае гарантировал главное для буржуазии – социальную стабильность. В майских событиях 1958 года генерал де Голль, пожалуй, суетился меньше всех, хотя именно он, как никто другой, лучше чувствовал биение пульса страны и точно измерял ее политическую температуру. Попробуем коротко описать картину его действий, открывших новый этап его своеобразной политической судьбы.