Неизвестный Де Голль. Последний великий француз

Однако оно быстро захлебнулось, ибо генерал де Голль нанес превентивные удары и отбросил новую атаку на независимость Западной Европы. Неужели одинокий «Коннетабль», которого не поддерживал активно никто из западноевропейских партнеров, сумел в одиночку это сделать? Случилось именно так, хотя генерал, олицетворяя Францию, опирался сознательно или инстинктивно на объективные изменения экономической, политической и стратегической роли всей Западной Европы. В одной из деклараций премьерминистра Жоржа Помпиду содержалась знаменательная формула о том, что «Франция в силу ее географии и истории предназначена играть роль Европы». По этому поводу известный французский специалист по внешней политике Альфред Гроссер писал: «Наиболее важный аспект европейской политики генерала де Голля состоит в том, что он проводит европейскую политику, ожидая, когда другие страны поймут, в чем она состоит». «Другие» не поддерживали его, и он, убежденно защищая их же интересы, действовал вопреки им. Вот как это происходило.

15—16 декабря 1962 года генерал де Голль принимал в Рамбуйе британского премьерминистра. Это был единственный момент, когда у генерала появилась надежда, что, возможно, удастся создать общий фронт Франции и Англии против американской гегемонии. В самом деле, США только что объявили о прекращении производства ракеты «Скайболт», с помощью которой англичане надеялись иметь свои ядерные силы; у них не хватало средств доставки атомных бомб. За полгода до этого Франция взорвала свою первую атомную бомбу, на что де Голль откликнулся страстным возгласом: «Ура, за Францию!» Еще в 1960 году он выдвинул план создания французской «ударной силы», призванной обеспечить военную независимость Франции. При ограниченных французских ресурсах осуществление этого плана было крайне трудной, почти непосильной задачей. Но если бы Англия и Франция объединили свои усилия, дело приобрело бы совсем другой оборот. И тогда Западная Европа не нуждалась бы в пресловутой американской «защите». Де Голль говорил: «Во время переговоров в Рамбуйе я предложил Макмиллану совместно производить ракету, которая могла бы стать базой франкобританской ядерной силы и зародышем европейской силы».

Де Голль ожидал, что Макмиллан именно сейчас должен был бы пойти на это в интересах независимости своей страны и Западной Европы. Британский премьер как будто с пониманием отнесся к идее де Голля, но не давал окончательного ответа, ссылаясь на то, что 18 декабря ему предстоит встретиться на Багамских островах с президентом Кеннеди. Он просил де Голля лишь об одном: допустить Англию в «общий рынок». Генерал ответил, что это возможно только при условии согласия Англии с идеей «независимой европейской Европы». Подобно Франции, Англии следовало бы перейти к независимой внешней политике. «Однако, – говорил де Голль Макмиллану, – учитывая особые отношения, привязывающие вас к Америке, позволительно спросить, вступите ли вы в такую Европу и если вступите, то не для того ли, чтобы эта Европа интегрировалась и растворилась в некоем атлантизме».

Макмиллан в ответ говорил нечто туманное и уклончивое, настаивая лишь на допуске Англии в состав европейской «шестерки» без всяких гарантий с ее стороны. Существует несколько версий хода этих переговоров. По некоторым источникам, дело дошло до того, что Макмиллан, отчаявшись получить согласие генерала, заплакал… Де Голль с убийственным сарказмом по этому поводу цитировал слова из известной песни Эдит Пиаф: «Не плачьте, милорд!»

Из Франции Макмиллан полетел на Багамские острова, где Кеннеди предложил ему ракету «Поларис» при условии участия в «многосторонних ядерных силах», вызывавших у де Голля такое же отвращение, как некогда план «европейской армии». Макмиллан принял все предложения американского президента и вместе с ним направил де Голлю приглашение присоединиться к англоамериканскому соглашению. Узнав о капитуляции Англии, де Голль возмутился: «Макмиллан пересек Атлантический океан, чтобы броситься в объятия Кеннеди, которому он продал европейское первородство за чечевичную похлебку «Поларисов»!»

«Предательство» Макмиллана – повод для перехода к новому этапу внешней политики. Конец алжирской войны, успех референдума укрепили почву под ногами генерала. В своем окружении он говорил, что теперь будет действовать совершенно свободно и проводить «настоящую» политику. 14 января 1963 года – день рождения этой политики. На очередной, восьмой по счету, прессконференции де Голль хладнокровно бросает сразу две «бомбы», оглушившие его западных союзников.