Неизвестный Есенин

А кроме того, все средства, что добывались в эти годы с великим трудом, опять же направлялись в европейские государства на подготовку революций. Костры революции сами по себе разгораться не хотели, их надо было поддерживать ассигнациями, конфискованным в России золотом и драгоценностями.

И, наконец, главное: «бывшие «женевские эмигранты» (так называли большевиков их политические противники), привыкшие жить в Западной Европе, по-видимому, не думали надолго задерживаться в России, собираясь вскоре перенести центр руководства мировой революцией, скажем, в привычную Швейцарию или Германию. Вплоть до 1922 года вся страна работала на войну, армию, экспорт революции. Россия была нужна, — по словам Л. Занковской, — лишь как исходный рубеж борьбы, как плацдарм, как источник ресурсов».

Бухарин в 1926 году цитировал Троцкого: «Без государственной помощи со стороны победившего западноевропейского пролетариата мы обязательно столкнемся с мужиком, который нас обязательно свалит».

В 1921 году Ленин выступил по вопросу сотрудничества Советской России с иностранным капиталом.

«Россия из войны вышла в таком положении, что ее состояние больше всего похоже на состояние человека, которого избили до полусмерти: семь лет колотили ее, и тут, дай Бог, с костылями двигаться! Вот мы в каком положении!

Пока революции нет в других странах, мы должны были бы вылезать десятилетиями, и тут не жалко сотнями миллионов, а то и миллиардами поступиться из наших необъятных богатств, из наших богатых источников сырья, лишь бы получить помощь крупного передового капитализма.

Мы потом с лихвой себе вернем.

Удержать же пролетарскую власть в стране, неслыханно разоренной, с гигантским преобладанием крестьянства, так же разоренного, без помощи капитала, за которую конечно он сдерет сотенные проценты, нельзя. Это надо понять. И поэтому — либо этот тип экономических отношений, либо ничего.

Кто иначе ставит вопрос, тот не понимает в практической экономике абсолютно ничего и отделывается теми или иными остротами.

Надо признать такой факт, как переутомление и изнеможение масс. Семь лет войны, как они должны были сказаться у нас, если четыре года войны в передовых странах до сих пор дают себя чувствовать там?!»

«Общественное мнение» отнеслось к словам Ленина с иронией: «Вот так коммунизм вышел! Вроде того, как человек, у которого внизу костыли, а вместо лица сплошная перевязка, и от коммунизма остается загадочная картинка». В последнем своем выступлении, встреченном с необычайным подъемом, Ленин пообещал: «Из России нэповской будет Россия социалистическая». В те же дни он записал в своем дневнике: «Величайшая ошибка думать, что НЭП положил конец террору. Мы еще вернемся к террору и к террору экономическому».

Но пока на повестке дня стояла другая задача. Подводя пятилетний итог революции на IV Конгрессе Коминтерна в ноябре 1922 года, Ленин сказал: