Неизвестный Есенин. В плену у Бениславской

Такой недружелюбный совет запал в душу Наседкину. Он стал внушать себе, что именно Бениславская является основным препятствием его личного счастья. Неудивительно, что он всячески стал способствовать уходу Есенина от Бениславской в дом в Померанцевом переулке к Софье Толстой, куда вскоре перебралась и Екатерина.

Катя после женитьбы Есенина на Толстой вышла из-под опеки Бениславской и больше не стала перечить брату. Когда пришел Наседкин за ключами от есенинских чемоданов, то стал рассказывать Бениславской, что он уже обручен с Екатериной и они скоро уедут куда-то. 19 декабря 1925 года В. Наседкин с явного одобрения С. Есенина женился на Екатерине.

Последняя встреча двух поэтов произошла за неделю до гибели «певца рязанских раздолий». В. Наседкин вспоминал: «Последний раз у Есенина… я был 20 декабря. Пришли с Екатериной после пяти вечера. Накануне мы посетили ЗАГС, о чем Екатерина уведомила брата в тот же день. Есенин встретил меня теплей обычного: свадьбу отпразднуем в Ленинграде, у меня на квартире… Через две недели мы должны были встретиться в Ленинграде. Но встретились раньше, на одной ленинградской улице — Есенин лежал в гробу на катафалке…».

После смерти Есенина В. Наседкин стал собирать материалы, относящиеся к творчеству поэта. Съездил в Рязанскую область к отцу Гриши Панфилова, который передал ему все имеющиеся у него материалы покойного сына, в том числе три дневниковые тетради Гриши. В журнале «Красная нива» Василий опубликовал информацию «Село Есенино». В издательстве «Никитинские субботники» в 1927 году выпустил книгу «Последний год Есенина (Из воспоминаний)».

Горькое расставание

9 июня Есенин и Наседкин возвращаются в Москву. «Они, — писала Бениславская, — приехали из Константинова какие-то странные, как заговорщики. День или два шушукались, замолкали при Оле (прислуге). Донеслись до нее только слова Наседкина: «Значит, надо скорей бежать отсюда». Ночью Сергей Александрович разбудил Олю укладывать его вещи. Получив отказ, сложили сами и утром, в 8 ч., взяли подводу и перевезли все к Наседкину».

Василий Наседкин жил в меблированных комнатах Романова на углу М. Бронной и Тверского бульвара. Квартира была неуютной. «Единственное окно в узкой длинной комнате Наседкина в первом этаже выходило во двор, обнесенный высокой каменной стеной, — вспоминал Родион Березов. — В комнату никогда не заглядывало солнце, и даже короткое пребывание в ней наводило на человека тоску. Меблировка комнаты была убогой:, стол, кровать, два стула и диван с выскочившими пружинами. Вот этот-то диван и был предоставлен в распоряжение известного поэта. Наседкин был уверен, что Есенину ничего не стоит получить ордер от Моссовета на хорошую квартиру. Но шли дни за днями, а комнаты для поэта не оказывалось. Приходя в темный номер Наседкина, Есенин чувствовал себя крайне смущенным: так чувствует себя каждый совестливый человек, которого приютили на один день, а он живет уже несколько дней».

Есенина мучило раскаяние за бегство от Гали. Он уже знал, что она вернулась из Константинова, ждал, что она первая придет к нему. Не дождался, решил сам пойти к ней. Припомнив давнее и недавнее прошлое, он пришел к выводу, что из всех женщин, с которыми он вступал в интимные отношения, Галя была самой чуткой, самой внимательной и бескорыстной.

— Она для меня ангел-хранитель, и без нее я погибну… Попрошу прощения и отныне не буду прислушиваться к нашептыванию друзей.

О прошедшем свидании сохранились воспоминания Родиона Березова.

Есенин пришел к Гале совершенно трезвым. Постучался в дверь.

— Войдите.

Есенин открыл дверь и остановился у порога. Она не подошла к нему. Так они стояли молча несколько минут.

— Прости, — прошептал поэт.

— Вон! — крикнула она и указала на дверь.

Как ужаленный, он бросился прочь. Она слышала, как стучали его шаги по лестнице. Он бежал, задыхаясь от обиды: еще никто за всю жизнь не уязвил его гордости так, как уязвила она.

Может быть, только несколько мгновений Бениславская чувствовала себя удовлетворенной. Но мстительное чувство рассеялось быстро, и ею овладело раскаяние.

— Что я наделала? Что я наделала? — закричала она, бросаясь в погоню.

— Сергей… Сережа… Сереженька! Вернись! — кричала она, сбегая по лестнице с восьмого этажа. Это ее голоса гудели в лифтовом пролете. Любопытные жильцы дома выходили в коридоры и удивленно спрашивали:

— Что это за вопли?

Она выбежала во двор, а потом на улицу, но поэт как будто канул в воду. Галина с плохим настроением вернулась к себе в комнату.

Вернувшись в комнату Наседкина, Есенин попросил водки. Пришел Александр Сахаров.

— Мне крикнуть «вон», — стучал пьяный Есенин кулаком по столу, — погоди же!..

Наседкин и Сахаров старались его всячески утешить.