Неизвестный фактор

Дискан собрал разорванный материал кокона. Он такой же белый, как снег, только местами видны пятна грязи. Его можно превратить в некое подобие плаща. Пальцы замерзли и стали вдвойне более неловкими, но он упорно работал, пока не получил треугольник, закрывающий плечи; концы можно засунуть под одежду. Грязь, налипшая, когда он вброд шел от корабля, засохла на коже и одежде и превратилась в жесткую синюю оболочку, которая при движениях трескалась, но все же давала дополнительную защиту от холода.

Больше всего он нуждается в пище. Дискан собрал снег вокруг расщелины и начал сосать, чтобы утолить жажду. Но когда начал спускаться от своего убогого убежища вниз по склону к бассейну грязи в слабой надежде увидеть хотя бы часть корабля, перед ним открылась только синяя поверхность с хрупкими обледеневшими стеблями растительности с одной стороны и почерневшим пятном с другой.

Но одна незначительная деталь обратила на себя внимание — бело-желтый клуб над черным выгоревшим шрамом.

Дым! Дискан сделал быстрый шаг в том направлении и остановился. Там, может, и есть его горящие уголья, но перед ними — западня.

— Спокойней... — сказал он себе, и произнесенное вслух слово подействовало успокоительно, словно сорвалось из чьих-то других, а не его собственных растрескавшихся губ. — Спокойно... не торопись...

Он повернул голову — высохшая растрескавшаяся грязь падала с плеч, — чтобы посмотреть, что находится направо, насколько далеко простирается твердая поверхность. Напряженно, заставляя себя вглядываться в поверхность, прежде чем сделать очередной шаг, Дискан обошел скалы. Холодный камень обжигал руки; пришлось остановиться, оборвать несколько кусков материала кокона и обмотать ими ладони. Этот изоляционный материал давал некоторую защиту от холода, хотя делал руки еще более неуклюжими, ими трудно стало держаться.

Он вскарабкался на один каменный холм и впервые получил возможность увидеть более широкую округу. Этот хребет является частью другого, большего; возможно, это основная площадь суши. Перед собой Дискан видел черный шрам от падения корабля. Виднелись пятна зловещей синей грязи и заросли замерзшей растительности, но были также потрескавшиеся камни, которые могут служить опорой при переправе.

— Медленней... — предупредил себя Дискан. — Направо... к этому блоку... к этой кочке... и ухватиться дальше. Потом второй камень... Спокойней... Рукой держись здесь... ногу поставь туда...

Он не мог бы объяснить, почему ему легче двигаться, когда он отдает себе такие приказы, как будто его тело существует отдельно от мозга, но именно так и было. И он продолжал говорить, описывая каждый шаг, прежде чем сделать его.

Он убедился, что полоски белого снега обозначают более твердую поверхность, но осторожность все равно заставляла проверять каждую. И однажды брошенный вперед камень доказал разумность такой осторожности: камень провалился, и синяя поверхность засосала его.

Он уже оказался на выжженной площадке, почувствовал запах черного пепла, который при каждом шаге порошком взлетал в воздух, когда услышал резкий крик, заставивший посмотреть в небо. Там парило, изредка взмахивая крыльями, крылатое существо, яркое пятно в утреннем свете: существо кроваво-красное, с длинной шеей, которая поворачивалась и изгибалась по-змеиному, с головой, которую увенчивает острый хохолок. И оно большое. Дискан решил, что размах крыльев существа в рост его самого.

Еще один крик, и существо устремилось вниз — но не на него. Оно село в самой середине выжженной площадки. Потом снова послышался крик, и появился второй красный летун и сел на том же месте. Дискан остановился. С того направления пахнет дымом, но ему не нравится вид этих птиц — если это птицы. Несколько таких созданий могут причинить серьезные неприятности.

Впереди еще крики. Между Дисканом и тем местом, где сели птицы, небольшое возвышение. И из-за него шквал звуков — такой же, какой Дискан слышал ночью. Такие звуки могут означать только схватку. Дискан поднялся на вершину и с нее увидел поле битвы, а утренний ветер принес такой запах, что его чуть не стошнило.

Здесь, на тех местах, где их застиг огонь, лежали существа. Тела их так обгорели, что понять можно было только, что существа были крупные. Рядом с самым большим из них стоял красный летун и острым клювом пытался достать меньшую четвероногую тварь, которая огрызалась, пищала, скалила зубы и отказывалась допустить его на пир. Их четыре, пять... по меньшей мере восемь таких тварей, и они передвигаются с такой быстротой, что птицы за ними не поспевают.

Но потом один из защитников слишком осмелел или проявил неосторожность. Острый клюв, как шпага, ударил его, ударил снова. Тварь свернулась комком шерсти и безжизненно упала между костями, с которых срывала плоть. Победа как будто придала смелости красному летуну. Он издал громогласный крик. И сверху донесся ответ. Появились еще три... четыре такие же птицы.