Неизвестный Филби

К его огорчению, я не заметила главного: в моем букете было одиннадцать хризантем, тогда как в других — по десять. А я-то, глупая, не сообразила их пересчитать! К тому же я чуть было не оставила цветы в гостинице. К счастью, Ида вовремя напомнила мне о них.

На обратном пути в Москву Ким очень нервничал и, когда мы останавливались в лесу, чтобы размяться после долгого сидения в машине, шептался с Джорджем. Словом, вел себя как мальчик, хотя накануне и утверждал обратное. Потом он мне говорил, что Джордж успокаивал его: раз я разрешила платить за себя в гостинице, значит, он может рассчитывать на победу. (В Ярославле тоном, не терпящим возражений, Ким заявил, что считает меня своей гостьей, и не вызывало сомнений, что мой отказ его бы очень обидел.) Такой аргумент очень удивил Кима, но вместе с тем его воодушевило то, что Джордж все время повторял:

— Ты такой счастливый!

Мы сидели рядом в машине, когда Ким, улучив момент, пригласил меня на ланч в «Метрополь». Приняв приглашение, я закрыла глаза, притворившись спящей. Он боялся пошевелиться, охраняя мой мнимый сон, и шикал на Иду, громко читавшую путеводитель.

Мы уже в Москве. Машина свернула с шоссе на мою улицу и остановилась.

— Джордж устал, — сказала Ида.

Я попрощалась и поволокла свой чемодан к автобусной остановке: «Кончен бал, Золушка!» Обернулась, помахала рукой, заметив недоумение на лице Кима. Он не знал, что до моего дома надо было проехать еще две остановки на автобусе.

На следующий день, собираясь на свидание, я столкнулась с извечной проблемой: нечего надеть. В бессмысленных метаниях между костюмом и платьем, в равной степени не претендующими на элегантность, прошло изрядно времени. Так и не научившись приходить вовремя на свидания, на этот раз я мучилась угрызениями совести — не мальчик же он! Безнадежно опаздывая и уже не надеясь на встречу, утешая себя тем, что позвоню и извинюсь (свой телефон и адрес Ким нацарапал мне на клочке бумаги, когда мы возвращались из Ярославля).

Подбегая к «Метрополю» с опозданием на 45 минут, вижу Кима в легком синем костюме и белоснежной рубашке. Стоит под жарким солнцем, устало прислонившись к стене. При виде меня его лицо озаряет счастливая улыбка, и мое сердце тает. (Кажется, в этот момент в моей душе зародилось ответное чувство.) Я что-то лепечу о том, как перепутала время, а он только улыбается.

За обедом Ким спросил, смогу ли я уделить ему время для уроков русского языка. Я согласилась, и он деловито и серьезно стал составлять график наших занятий… которых так и не последовало.

Я чувствовала себя с ним непринужденно и с легкостью приняла приглашение на чай. Мы сидели и разговаривали на кухне в его квартире. После чая появился коньяк. Было по-домашнему уютно, как будто на этой кухне я бывала много раз. Ким даже пошутил, что пригласил меня на чай, а я, кажется, собираюсь остаться на ужин. Отведать ужина мне не довелось, хотя мы засиделись дотемна. Ким снова предложил мне руку и сердце. Теперь я уже была во власти его обаяния: в нем ощущались сила, уверенность и надежность в сочетании с необычайной деликатностью. На этот раз его предложение не показалось мне столь абсурдным, как раньше, и я приняла его. Это было 12 августа 1970 года — день, ставший знаменательным для нас обоих.

Через несколько дней Ким пригласил на ужин меня, а также семейство Блейков и своего куратора Святослава — сотрудника КГБ. Ким торжественно объявил меня хозяйкой и усадил во главе стола. Это звание было чисто символическим, так как все угощения он приготовил сам. Пытаясь соответствовать отведенной мне роли, я относила освободившиеся тарелки на кухню.

На этот раз мне было неуютно под сверлящим взглядом Святослава. Он рассматривал меня настороженно и недоброжелательно, как человека «со стороны». Я не имела никакого отношения к КГБ, и мое появление в доме Кима было неожиданным и нежелательным для куратора, в чем впоследствии он признался. Ким, напротив, всячески подчеркивал свое расположение ко мне. Напоследок он окончательно смутил меня, подарив на виду у всей компании льняную скатерть, привезенную из Вологды, и бутылку из-под виски с соком черной смородины собственноручного приготовления.

Мы стали часто встречаться, и Киму хотелось, чтобы я переехала к нему. Я все еще не была готова изменить уклад своей жизни — для меня события развивались слишком стремительно. Поэтому, даже приняв предложение Кима, я намеревалась большую часть времени проводить в своем прежнем доме. Ким не оказывал на меня давления и соглашался на все мои условия, но неожиданно для себя всего месяц спустя я поселилась у Кима, и только иногда мы наведывались в мою старую квартиру.