Неизвестный Фридрих Великий

К сожалению, в создании искаженного имиджа короля Фридриха II принимали участие и некоторые представители вермахта. Так, в 1941 году, накануне дня рождения Гитлера, газета „V"olkischer Beobachter” («Народный обозреватель»)[32] напечатала статью генерал-фельдмаршала Рейхенау (Walter von Reichenau, 1884–1942) под названием «Полководец», в которой он в худших традициях лизоблюдства приводил высосанные из пальца исторические параллели между своим бесноватым кумиром и Фридрихом II, который был и королем, и полководцем. И чем хуже становилось положение зарвавшегося авантюриста и кровавого палача Гитлера на фронтах, тем всё активнее пропаганда Третьего рейха сравнивала его с великим королем, выражая уверенность в том, что немцы – так же как это было в Семилетнюю войну – после самых страшных поражений выйдут победителями из войны с русскими. Граф Шверин фон Крозиг[33] записал в своем дневнике рассказ Геббельса о том, как он пытался поднять настроение фюреру, приводя ему выдержку из «Истории Фридриха Великого» Карлейля[34]: «Во время Семилетней войны бывали такие «чёрные периоды», когда одна плохая весть едва не обгоняла другую». Великий король, – говорил Геббельс, – как и Гитлер, носил с собой ампулу с ядом, который можно было принять в любой момент. Его русский противник доставлял ему ужасные неприятности, но король среди всех невзгод не забывал обмениваться письмами с маркизом д’Аргенсоном, содержавшими образцы высокого красноречия и благородного мужества. Гитлера явно вдохновляли цитаты из этих писем, которые с благоговением в голосе читал ему его министр пропаганды. Так, в августе 1944 года Гитлер заявил: «При всех обстоятельствах мы будем вести эту борьбу до тех пор, пока, как сказал Фридрих Великий, кто-либо из наших проклятых врагов устанет бороться долее»[35]. Словом, он требовал от людей сражаться до последнего, принуждая расплачиваться жизнью и кровью за свои ошибки и чудовищные преступления в надежде на чудесное избавление. Ю. Семёнов в своем романе «Семнадцать мгновений весны» назвал это «алогизмом логики»: «Введение карточной системы? В этом виноваты Кремль, Черчилль и евреи. Отступили под Москвой? В этом виновата русская зима. Разбиты по Сталинградом? В этом повинны изменники генералы. Разрушены Эссен, Гамбург и Киль? В этом виноват вандал Рузвельт, идущий на поводу у американской плутократии». Нацисты являлись временщиками, которые дорвались до власти и упивались ей, а великий король действительно жил ради своей страны.

Гитлер любил разглядывать ладони других людей. У него была огромная книга в роскошном переплете, где были собраны рисунки ладоней всех великих людей прошлого. Гитлер любил показывать эту книгу своим гостям и особо гордился тем, что рисунок его ладоней очень похож на рисунок ладоней Фридриха Великого – так что и ему, быть может, выгорит с блеском выйти из войны, несмотря на отчаянное положение, как и великому королю! Не выгорело…

7

В своем воспаленном воображении Гитлер, вероятно, рассматривал отца Фридриха Великого – Фридриха Вильгельма I (Friedrich Wilhelm I, 1688–1740) на фоне собственной «борьбы» против жестокого отца Алоиза Шикльгрубера. Очевидно, именно это и стало основной причиной того, что Фридриха Великого, а вовсе не его отца Гитлер вывел на передний план в национал-социалистской пропаганде. Ведь если попытаться рассуждать так, как это делали нацистские бонзы, то именно отец Старого Фрица в гораздо большей степени подходил на роль предтечи национал-социалистов.

Фридрих Вильгельм I