Неизвестный Фридрих Великий

Моше Мендельсона стали именовать отцом реформизма и могильщиком традиционного иудаизма. Он хотел положить конец предрассудкам и антагонизму, а получилось, что он лишь подлил масла в огонь, его идеи вызвали раскол в еврейской среде и породили еще больший антагонизм по отношению к евреям со стороны немцев. Великий немецкий композитор Рихард Вагнер, например, видел опасность для Германии именно в том, что евреи ставили своей целью влиться в немецкую культуру! Позднее он окончательно скатился на позиции животного антисемитизма, утверждая, что евреи загрязняют и засоряют немецкую нацию. То есть, чем сильнее они старались быть немцами, тем больше Вагнер видел в них опасность для своей родины. Случилось именно то, чего опасался Мендельсон. Как это могло произойти? Очень просто. Мендельсон жил и работал в стране, властитель которой писал (Вольтеру): „Der menschliche Geist ist schwach. Mehr als drei Viertel der Menschen sind f"ur die Sklaverei des absurdesten Fanatismus geboren. Die Furcht vor dem Teufel und vor der H"olle macht sie blind, und sie verw"unschen den Weisen, der sie aufkl"aren will. Der grosse Haufe unseres Geschlechts ist dumm und boshaft. Vergebens suche ich in ihm jenes Ebenbild Gottes, von dem es nach der Versicherung der Theologen den Abdruck in sich tragen soll”.

(«Человеческий дух слаб. Более чем три четверти людей рождены быть рабами самого абсурдного фанатизма. Страх перед чертом и перед адом делает их слепыми, и они проклинают способом, который хочет выяснять их. Большая куча нашего рода глупа и злобна. Напрасно я ищу в нем (в роде человеческом) ту копию Бога, чей отпечаток он должен нести в себе, как утверждают теологи»).

Со смертью короля-философа, который намного опередил свое время, Пруссия стала уже совсем иным государством и идеи еврейского философа, также опередившего свое время, сразу утратили свою актуальность. Французская революция, наполеоновские войны и реакция поставили на мечтах еврейского философа жирную точку.

4

В отношении евреев прагматик Фридрих II пошел гораздо дальше своих предшественников на троне: он не просто милостиво позволил им жить и работать в своем веротерпимом государстве, но и активно использовал их таланты в борьбе против своих противников. Во время Семилетней войны именно евреи были главными поставщиками прусской армии. Король также поощрял евреев открывать новые фабрики и заводы и предоставлял им за это различные льготы. Самым известным из прусских евреев, которые пользовались полным доверием короля, был некто Эфраим, торговец и банкир, который ссужал Фридриха II деньгами еще в те времена, когда тот был только наследным принцем. Еще до начала Семилетней войны король заключил контракт с тремя еврейскими чеканщиками монет: Гумперцем, Моисеем Исааком и Итцигом[45] о выпуске мелкой разменной монеты. Однако война стала затяжной, что привело к чрезвычайному напряжению экономики страны. Тогда король вспомнил о своем верном Эфраиме, который получил монополию на чеканку прусской и саксонской монеты и одновременно сделался помощником короля в тайной войне: мошеннической манипуляции с чеканкой низкопробных монет, которую он, по всей видимости, считал вполне легитимной. Королева Мария Терезия говорила, что готова продать последнюю юбку, лишь бы вернуть обратно Силезию. А императрица Елизавета Петровна была готова продать последнюю горсть бриллиантов, лишь бы уничтожить Фридриха II. При таком положении вещей Фридрих II с чистой совестью приступил к борьбе со своими противниками и в сфере чеканки монет.