Неизвестный геноцид: Преступления украинских националистов на юго-восточном пограничье Польши 1939-1946

Планы Краевого Провода ОУН на северо-западных украинских землях (Волынь и Полесье), а также командования УПА, касавшиеся «деполонизации» этих территорий, возникли также в связи с активным сотрудничеством поляков с советскими партизанами, а в особенности с оперативными группами НКВД, которые создавали свои базы в польских населенных пунктах и вынуждали их жителей оказывать им помощь различными способами, иногда даже втягивая поляков в разведывательную и диверсионную деятельность, как антинемецкую, так и антиуповскую. Часто поляки сами охотно соглашались на такое сотрудничество, особенно если оно было направлено против украинских повстанцев. Очевидно, что участие поляков в действиях советских сил оуновцы воспринимали, как принципиально противоречащее их собственным интересам, т. е. борьбе с врагом № 1 — Советским Союзом, и по этой причине беспощадно мстили местному польскому населению.

В этом, по моему мнению, случае следует сказать о той роли, которую несомненно, сознательно или несознательно, в польско-украинском конфликте сыграла советская сторона. После немецких и уповских карательных операций, которые были местью за сотрудничество с советскими партизанами, командиры АК, дабы в меру возможностей избежать дальнейших репрессий, запрещали польским поселениям принимать у себя красных и продолжать сотрудничество с ними. В ответ советские партизаны прибегали к убийствам или арестам командиров польских отрядов АК, причем не щадили даже тех из них, с которыми еще вчера проводили совместные операции против немцев. Стоит также напомнить, что уже в 1944–1945 представители органов советской власти с большой охотой включали поляков в состав т. н. истребительных батальонов, а тем самым, без сомнения, вызывали обострение польско-украинских отношений.

Кроме того, что уже было сказано относительно роли нацистов в этом конфликте, стоит заметить, что подготовленная операция УПА, направленная против польских крестьян, и прежде всего, против работников местной немецкой администрации, которые руководили службами охраны лесов и обобществленного имущества (Liegenschaft), не могла получить одобрения оккупационных властей. Ведь она не только нарушала удерживаемые немцами любой ценой порядок и спокойствие на их тылах, но и препятствовала вовремя и без потерь собирать продовольствие, необходимое для вермахта. Немцы даже довооружали некоторые польские базы самообороны на Волыни, чтобы те могли обороняться от УПА, поскольку именно оттуда вывозили хлеб (напр., из колонии Халы около Сарн).

На третьем чрезвычайном Большом сборе ОУН (ОУН Самостийники-Державники, ОУН-СД), проходившем в августе 1943 года на хуторе возле деревни Золотая Слобода Козловского округа на Тар-нопольщине, освобожденный в то время от обязанностей проводника Микола Лебедь даже заявлял, что УПА скомпрометировала себя своими антипольскими действиями, и что действия эти провоцируют немцев на карательные операции по усмирению украинских деревень. По крайней мере, такую информацию содержит показания участника этого Сбора, члена Центрального Провода ОУН Михайло Степаняка, которые он дал в НКВД 25 августа 1944 года[774].

Так или иначе, не подлежит сомнению, что гитлеровцы использовали антипольские действия УПА, чтобы провести набор в свои полицейские формирования среди перепуганных местных поляков, а также перебросить на Волынь польские отряды жандармерии из генерал-губернаторства, с целью включения их в антиуповские операции и акции возмездия против мирного украинского населения.

Уже в марте-апреле 1944 года в ходе переговоров, проводившихся членом Центрального Провода ОУН-Б Иваном Гринёхом с представителями немецкой службы безопасности и полиции в генерал-губернаторстве, последние потребовали от украинской стороны немедленного прекращения антипольских действий. Гринёх ответил, что:

«ОУН сделает это, но при условии, что будут ликвидированы все препятствия на пути к достижению организацией ее важнейшей цели — борьбы с большевизмом, а немцы гарантируют украинцам прекращения польского террора против них»[775].

Таким образом, немецкая оккупационная администрация, будучи, в общем, заинтересованной в поддержании враждебности между украинцами и поляками, не стремилась, однако к тому, чтобы враждебность эта принимала форму массовой вооруженной конфронтации, т. е. обоюдных карательных рейдов, над которыми немецкая администрация была бы не в состоянии получить контроль.