Неизвестный геноцид: Преступления украинских националистов на юго-восточном пограничье Польши 1939-1946

Согласно оперативному приказу № 1 шефа полиции безопасности и СД Р. Гейдриха, в задачи айнзатцгрупп входила организация еврейских погромов местным населением.[395] Однако антиеврейские акции во Львове оказались развернуты украинскими националистами еще до прибытия в город служащих айнзатцгруппы. Начальнику айнзатцгруппы бригадефюреру СС Отто Рашу осталось лишь придать этим акциям более массовый порядок. Служащие айнзатц-группы включились в расстрелы евреев; кроме того, по некоторым предположениям, они совместно сукраинскими националистами в пропагандистских целях уродовали тела расстрелянных заключенных львовских тюрем. «Из показаний свидетелей становится очевидно, что после прибытия батальона 800 и подчиненных ему украинских рот, некоторы находящиеся в тюрьмах трупы были изуродованы, — пишет историк Х. Хеер. — То же самое, судя по всему, происходило и в других города Галиции. Исполнителями называют активистов ОУН(Б)».[396] За «жертвы большевиков» также выдавались убитые накануне «украинской милицией» евреи.[397] Таким образом, антиеврейские и антисоветские настроения в городе получили дополнительную подпитку.

Антиеврейскую пропаганду развернули и украинские националисты. Утром 1 июля на стенах домов было расклеено обращение краевого провода ОУН(Б), подготовленное еще до войны руководителем ОУН(Б) на Западной Украине Иваном Климовым (псевдоним «Легенда»).

«Народ! Знай! Москва, Польша, мадьяры, жидова — это твои враги. Уничтожай их!

Знай! Твое руководство — это Провод украинских националистов, это ОУН.

Твой вождь — Степан Бандера».[398]

Чуть позже краевым провода ОУН(Б) был издан еще один важный приказ — о создании Украинских вооруженных сил. В нем объявлялось о «коллективной ответственности (семейной и национальной) за все проступки против Укр[аинской] державы, Укр[аинского] войска и ОУН».[399] Таким образом, любой еврей и поляк становился законной целью для убийства.

Антиеврейские призывы были изданы и ОУН(М). В обнародованной 5 июля листовке за подписью Андрея Мельника говорилось: «Смерть жидовским прихвостням — коммунобольше-викам!»[400] Другая листовка ОУН(М) была обращена к молодым украинцам:

«ОУН несет Тебе, украинская молодежь, освобождение, свободу и светлую национально-естественную жизнь на Твоей земле, где не будет:

НИ КАЦАПА

НИ ЖИДА

НИ ЛЯХА».[401]

Призывы руководства обеих фракций ОУН обернулись новыми убийствами, причем уже не только евреев. В журнале боевых действий вступившей во Львов 1-й горной дивизии сохранилась запись от 1 июля: «Во время совещания командиров можно было слышать выстрелы из тюрьмы ГПУ, где евреев заставили хоронить украинцев (несколько тысяч), убитых в последние недели. По настоянию украинского населения во Львове 1 июля дошло до настоящего погрома против евреев и русских».[402]

«Евреев убивали, — писал в это время жене один из немецких офицеров. — Легкое погромное настроение среди украинцев».[403]О том, что представляло собой «легкое погромное настроение» можно понять по жалобам 711-й группы тайной полевой жандармерии: «Это фанатичное настроение перенеслось на украинских переводчиков группы. Все они считали, что каждого еврея следует тотчас убивать».[404]

Украинские националисты и военнослужащие айнзатцгруппы начали настоящую охоту на евреев. «Немцы хватали евреев прямо на улицах и в домах и заставляли работать в тюрьмах, — вспоминал раввин Давид Кахане. — Задача поимка евреев, кроме того, была возложена на только что созданную украинскую полицию. Каждое утро власти сгоняли около 1 000 евреев, которых распределяли по трем тюрьмам. Одним было приказано разбивать бетон и выкапывать тела, а других заводили в небольшие внутренние дворы тюрьмы и там расстреливали. Но и те “счастливчики”, которые оставались работать, не всегда возвращались домой».[405]

«Тем временем “забава” усиливалась, — вспоминала Руся Вагнер. — Нечеловеческие крики, разбитые головы, обезображенные теле и ужасно обезображенные лица избитых, залитые кровью, смешанной с грязью, возбуждали кровожадные инстинкты черни, которая выла от наслаждения. Женщин и стариков, которые почти без дыхания лежали на земле, сгоряча тыкали палками, тащили и волочили по земле. Когда же ненасытные палачи сдернули всю одежду с какой-то женщины и палками безжалостно били голое тело, то немецкие солдаты, которые проходили двором, которых мы просили вмешаться, ответили: “Das ist die Rache der Ukrainer” [“Это месть украинцев”] тоном, полным одобрения»[406].