Неизвестный Гитлер

Русский офицер-эмигрант, Е. Э. Месснер, осмысливая суть постоянных мировых потрясений, писал о специфическом феномене. Об одержимости войной. Смесь непрекращающейся безыдейной злобы, путаницу идеологий, принципиального протеста и беспричинного буйства он назвал мятежевойной. Это, конечно, касается и национал-социалистов. «Борьба, которую они начинали под мрачными символами и с решительным выражением лиц, была не чем иным, как перенесением войны, – причем с помощью почти не изменившихся средств, – в сферу политики. «В настоящее время мы находимся в состоянии продолжения войны, – неоднократно будет провозглашать Гитлер…» [46].

С трибуны фюрер кричал о необходимости прекращения постоянных войн и революций, а в узком кругу (насколько мы знаем из книги Германа Раушнинга) изрекал другое: «Война – самое естественное, самое обыденное дело. Война идет всегда и повсюду. У нее нет начала, нет конца в виде мира. Война – это сама жизнь».

Типичным бойцом мятежевойны являлся Рем. Он прямо говорил: война и хаос мне дороже порядка. Командир штурмовиков был поражен духовно до самого дна. Характерен и его гомосексуализм, как один из симптомов такого поражения, и его конец. В «ночь длинных ножей» он захвачен эсэсовцами в постели, потом – застенок и пуля. Революции, как известно, пожирают своих детей.

Мятежевойна (она же – перманентная революция) продолжается и в наши дни. «Борьба против зла» по определению должна продолжаться вечно. Об этом как-то в интервью ВВС заявил один из главных американских идеологов Майкл Лидин [24]. Американская операция в Ираке, кстати, была названа весьма выразительно – «Бесконечная справедливость».

Священник Александр Круглов: «Перманентная революция никогда не прекращалась. Само понятие революции, кстати, возникло всего два-три века назад. И вдруг – она захлестнула мир. Как чума. Кстати, для борьбы с эпидемиями создан институт Пастера и другие. Но нет института, который бы изучал, как защищаться от революций. А ведь в них погибло куда больше людей, чем от чумы.

Я помню разговор с одним руководящим советским работником. Он состоялся примерно за два года до Перестройки. Мой собеседник доверительно сказал: ты знаешь, наш Институт марксизма-ленинизма совместно со Стэнфордским институтом готовят переворот в стране. Значит, возникла необходимость продолжить – под другими знаменами – замершую революцию».

В своей книге «Последняя война» отец Александр пишет: «Революция по замыслу ее бесплотных создателей должна происходить непрерывно! Начавшись, она никогда не должна прекращаться, вплоть до полного истребления человечества… Только Православная Церковь до конца века будет приносить бескровную жертву. Все остальные рано или поздно придут к настоящему кровопролитному жертвоприношению, которое приносится князю мира сего… Человеческая жертва «в идеале» сама должна непреодолимо и страстно жаждать быть закланной в самом извращенном и кровавом жертвоприношении… В смертельном ужасе трепетать от страха и одновременно… страстно и сладостно желать смерти!

Смерть с косой и я рядом… Германия ощущала эту сладость. Ее спасло то, что Россия вовремя отсекла ей голову. Иначе она уничтожила бы себя сама. Помните гибель ветхозаветной революции во времена Веспасиана? У Иосифа Флавия все это описано. Римляне окружили мятежный Иерусалим, но не спешили ворваться в него. Внутри города происходило самоистребление. Ветхий Израиль погиб от зилотов, так называемых ревнителей благочестия, на самом деле охваченных революционным духом. В Иерусалиме они вырезали всех подряд, в том числе – своих первосвященников. Таково свойство революции: когда некого убивать, они убивают себя.

Революция – это орудие массового уничтожения. Убийство – самоцель революции.

Идея смерти как цели жизни еще слишком жестока и неприемлема для подавляющего большинства людей нашего времени. Поэтому во множестве культов и верований эта цель старательно закамуфлирована. Смерть открывается людям, но лишь по мере откровенного исповедания ими сатанизма…»

Масоны, Коминтерн, нацисты… Иногда кажется, что все эти силы управлялись и управляются из единого центра. Так все же: что это за центр? Кто такие «Они»? Их можно вычислить по убийственным результатам деятельности. И самое правильное название было бы – танатократия. Власть смерти. По ее приказу все делается с нечеловеческой жестокостью. По сути, определение верно. Какими бы красивыми оперными декорациями Валгаллы все не обставлялось, сам жестокий спектакль имеет именно нечеловеческое происхождение…

В ходе гитлеровского вторжения мистицизм нередко первенствовал в определении военных задач. Взять хотя бы направление удара на Кавказ. Для прагматиков это, конечно, был вопрос бакинской нефти. А для мистиков – стремление к священной вершине Эльбруса и к району Цхинвала. Здесь, по их представлениям, и находилась Валгалла – место упокоения душ нордических героев. Ветхие боги словно хотели призвать отсюда на помощь ветхих героев. И вот в 1943 году эсэсовские альпинисты покорили Эльбрус. Над вершиной затрепетало знамя со свастикой.