Неизвестный Гитлер

Однако наступил день, и врачи-нацисты предстали перед Нюрнбергским трибуналом. Их обвиняли в человеконенавистнических экспериментах, но они делали удивленные лица и ссылались на евгенический опыт США. Американцы беспокойно заерзали. Впрочем, неудобные показания быстро замяли. Конечно, такие одиозные личности, как личный врач Гитлера доктор Брандт, были повешены.

Однако многие другие избежали наказания.

Известный американский психиатр Лео Александер, призванный опросить врачей-нацистов по заданию Нюрнбергского трибунала, сделал все возможное, чтобы оправдать большинство своих коллег-преступников. Более того, американцы использовали потом «богатый и познавательный материал», накопленный германскими коллегами.

Национал-социализм довел идеи евгеники до логического завершения. И, всемерно поощряя ее, конечно, скомпрометировал свою подругу. «Лишенный преступных наклонностей» голубоглазый уберменш повел себя, прямо скажем, как подопечный Франкенштейна. Однако, как говорят, время лечит раны. В наши дни, сняв фуражку с серебряным черепом, евгеника стала вновь появляться в «приличном обществе».

Недавно в гуманной Германии вышла книга, которая называется «Оставлять ли младенца живым?». Что же пишут ее авторы? Цитируем: «В книге содержатся выводы, которые смутят некоторых читателей. Мы считаем, что детей с определенными дефектами следует убивать».

Авторы призывают узаконить убийство детей-инвалидов в возрасте до года, даже если их можно вылечить… Почему? По двум причинам. Во-первых, если они останутся жить, то будут «страдать», а во-вторых, потому что «лечить их слишком дорого»… Но как же права человека? Один из соавторов названной книги, Питер Сингер, просто считает, что их надо заменить на «права личности». Он полагает, что больные младенцы – не личности. Вот и все. Теперь Сингер, именуемый, кстати, «доктор Смерть», может сделать такой вывод: «Если абстрагироваться от трогательных, но совершенно несостоятельных рассуждений о том, как страшно убить младенца, мы видим, что к новорожденным не применим запрет на убийство личности… Джереми Бентам был прав, говоря, что детоубийство «по своей природе таково, что ни в малейшей степени не должно волновать даже самое боязливое воображение»» [40-2]. Все это не теория неонацистов. Передовая Голландия уже практикует детскую эвтаназию. Академическая больница в Гронингене даже выпустила пособие по «убийству из милосердия».

Увы, это только единственный из многочисленных примеров на сей счет [79] . Пустующий Вевельсбург, новый «замок Клингзора», продолжает испускать свои убийственные лучи.

Часть 5. Фальшивое золото Рейна

С грустью смотрел Василий Николаевич Муравьев на происходящее в Германии. Его деловые партнеры, конечно, были любезны к русскому богатому торговцу пушниной. Но в самом воздухе предвоенной страны витало поистине языческое упоение собственной силой. Люди, называвшие себя христианами, и их пастыри невероятно возгордились стальной мощью империи… Многие духовные реалии были открыты этому странному миллионеру. Он был человеком церковным; прекрасно знал и особенности рационального протестантского богословия, и слова святителя Феофана Затворника: кто к чему прилепляется, тот тем и наказуется. Господь хорошенько полечил офранцузившуюся русскую аристократию нашествием двунадесяти языков. Онемечивание нашего богословия, предрекал епископ, приведет к нашествию немецкому.

…Вернувшись, на петербургском вокзале Василий Николаевич обратил внимание на одного мужичонку. Тот сидел прямо на земле и все время повторял: «Не как ты хочешь, а какова будет воля Божия». Оказалось, больная тифом семья снарядила его в столицу продать последнюю лошадку и купить семян для сева. А на базаре бедолагу ограбили. У него, ослабевшего от голода и болезни, не было сил сопротивляться обидчикам… Василий Николаевич купил лошадей, подводы, провиант. Мужичок крестился и отказывался. А нежданный благодетель отвечал: «Не как ты хочешь, а какова будет воля Божия».

Потом, садясь в кресло парикмахера, он все повторял эту фразу. Вслух. Вдруг парикмахер упал перед ним на колени: «Барин, откуда ты узнал про меня, окаянного?!» И сознался, что хотел зарезать и ограбить богатого клиента. Муравьев дал ему денег и велел исчезнуть из города.

Этот случай, рассказанный позже им самим, возможно, окончательно повернул судьбу Василия Николаевича. И не его одного.

Альберих и его наследники

Помните мешки золота и трясущихся над ними отвратительных гномов в «Кольце Нибелунгов»? Многие современники Вагнера увидели в Альберихе и его брате Миме намек на евреев. На их денежное всесилие. И не только денежное.