Неизвестный Гитлер

Закалял и мужество, как он его понимал. Генерал Вольф вспоминал, как однажды Гиммлер пригласил его лично присутствовать при расстреле евреев. Рейхсфюрер СС подошел слишком близко, и брызги человеческого мозга попали ему на шинель. Он побледнел, позеленел, и его под руки увели подальше. Потом Гиммлер справился с собой и выступил перед солдатами. Сказал, что их служба трудна, но необходима для рейха…

Юлиус Штрайхер. Как! Неужели и он! Профессиональный антисемит и расист! На партийном съезде 1934 года именно ему было доверено произнести слова о расовой чистоте арийцев. Эти слова попали даже в фильм Лени Рифеншталь.

На страницах своей газеты «Штюрмер» он и вообще в выражениях не стеснялся. Одна из таких публикаций стала поводом для международного еврейского бойкота Германии в 1933 году. Гитлер ответил однодневным (кстати говоря, субботним) бойкотом еврейских магазинов. И пошло-поехало.

Конечно, в Нюрнберге Штрайхера приговорили к казни. Наступил осенний день, когда, надев на головы черные мешки, приговоренных вешали. Под тяжестью тел длинные веревки, сломав шейные позвонки, быстро оборвали жизни военных преступников. С редактором «Штюрмера» поступили иначе. Его — на восточный манер — задушили, подвесив на короткой веревке. Смерть наступала особенно долго и мучительно.[35]

«Стоя перед виселицей, он громко воскликнул: «Хайль Гитлер!» На вопрос об имени он резко ответил: «Вы его знаете». В сопровождении священника он поднялся на ступеньки и воскликнул: «Пурим 1946 года — и к Богу»… На ящике, в который уложили труп Штрайхера, было написано имя «Абрахам Гольдберг»…

«Смерть Его на нас и на детях наших» — страшным было самопроклятие иудеев у креста, на котором распяли Спасителя. Христианин знает: снять самопроклятие можно, только протянув руку ко Христу. Несчастны обратившиеся к другому «богу» — богу нордической расы. Задолго до прихода Гитлера к власти финансовый диктатор Германии еврей Вальтер Ратенау изрекал: «Мы должны вступить на путь, на который вступила сама природа, на путь «нордификации». Грядет новая романтика — романтика расы». Она обеспечит господство чистой северной крови и создаст новые понятия добродетели и порока».

Нет, ничего нового создано не было. Отрекшись от еврейской избранности, они возненавидели собственную кровь и стали исповедовать избранность «нордическую». Атрибуты остались в основном прежними. Не Царство Небесное влекло их, а «возвышенность» германской национальной культуры. Хорошо сказано: благодать Божия увлекает человека на Небо, а нацизм предлагает встать ему на цыпочки.

Так и получилось, что «арийской избранностью» немцев заразили иудеи. И в этом нет ничего удивительного. Священник Александр Круглов сказал на этот счет четко: «Проклятые жаждут, чтобы их проклятие досталось и другим. Сначала — окружающим. А затем — всему миру».

Одной духовной болезни сопутствовала другая — «зараза революции». С пропагандистской трибуны Геббельс вещал об окончании еврейской эпохи и революции, однако революция обернулась войной, которую Гитлер намеревался вести вечно…

Так выползло на германскую почву ветхозаветное чудище Левиафан. Сначала оно обернулось колоннами Рот-Фронта, а потом сменило красную шкуру на коричневую. Гитлер писал об использованном опыте коммунистов: «… гигантские массовые демонстрации, эти процессии сотен тысяч человек, разжигающие в маленьком жалком человеке гордое убеждение, что мелкий змий может быть частью великого дракона, однажды воспламеняющего своим сжигающим дыханием этот ненавистный буржуазный мир».

Да, огнедышащий монстр, состоящий из миллионов людей, полз и полз все дальше. «Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя. На шее его обитает сила, и перед ним бежит ужас, он царь над всеми сынами гордости» (Иов 41:11–14, 16, 23–26).

Германия поддалась искушению этого мирового змея.

Символическое совпадение: десант союзников в Нормандии возглавляло трофейное судно, которое американцы переименовали из «Фатерланд» («Отчизна») — в «Левиафан».

Чудище вновь поменяло шкуру и поползло по Европе. Но и левиафан демократии не вечен. «В этот день поразит Господь мечом Своим тяжелым и большим и крепким, левиафана, змея, прямо ползущего, и левиафана, змея изгибающегося, и убьет чудовище морское» (Ис. 27, 1).

Гномы и герои

Не так давно союз музыкантов Израиля запретил исполнять в стране музыку Вагнера. Может быть, потому, что композитор нравился Гитлеру?[36] Но ведь Вагнера обожал и Герцль[37]. Не коробило ли знаменитого сиониста, что его любимый композитор был антисемитом? Кажется, нет. Герцль вообще считал антисемитизм основной силой, движущей как отдельным евреем, так и всем еврейским обществом: «Наше процветание ослабляет нас в качестве евреев и стирает нашу уникальность. Только внешнее давление возвращает нас к нашим древним корням, только ненависть со стороны окружения снова делает нас чуждыми ему» [35].