Неизвестный Янгель

– Вы забыли сказать, что космонавтика и полеты всегда были политикой…

– Это очевидно. Да и время было такое…

– Вы встречались с Сергеем Павловичем Королевым?

– Да. Несколько раз. Он приезжал к нам агитировать Янгеля за лунный проект.

– И ваше впечатление о нем?

– Это энергичный, волевой человек… В юности я много видел фильмов, таких, как «Первая перчатка», в них «героями нашего времени» становились молодые, крепкие и могучие люди. Такими я и представлял Главных конструкторов. Так вот: Сергей Павлович полностью соответствовал этому образу. Мне это импонировало. Я наблюдал за Янгелем и Королевым, их беседой, спорами, и мне было очень интересно… То была первая встреча. Ну а другая менее приятная. Некоторые «головки», что мы делали по его чертежам, дали на складах трещины. И тут уж разговор был очень тяжелым. Но тем не менее его напористость проявилась в данной ситуации еще больше. И это опять-таки мне очень понравилось, потому что у Главного конструктора должен быть напористый характер! Он в то же время умел работать с людьми, так что напористость не перерастала в жестокость, что возможно в том положении и при той ответственности, которыми обладал Королев… А вот у Янгеля характер был совсем иным – мягким человеком. Однако это не мешало ему при необходимости быть жестким, в общем, у него были все необходимые черты, что составляют основу характера Главного конструктора. Конечно, Королев и Янгель были совсем разными людьми.

– А Челомей?

– Совсем не похож ни на Янгеля, ни на Королева! Он был более «дипломатичным», не таким открытым… Несмотря на то, что мы были с ним в разных «лагерях» и подчас между нами шла «гражданская война», но в конце концов, когда и мою машину и его приняли на вооружение, у нас установились дружеские отношения. Точнее – они наладились… А до этого трудно было. Я говорю одно, а Владимир Николаевич прямо противоположное. И каждому из нас свою правоту приходилось доказывать в жарких дискуссиях…

2

Понятие «секретность» настолько въелось в плоть и кровь того поколения, к которому мы принадлежим. Журналисту не положено было спрашивать за пределами «космической области», а конструктору надлежало отвечать в тех пределах, о которых можно писать в газете. А о чем «можно», обычно определяла «инстанция» – так именовался безликий коллектив, который якобы определял стратегию и тактику пропаганды той или иной области науки, техники и промышленности. Любопытно, что за контакт всех ракетчиков и фирм с газетчиками отвечал перед ЦК КПСС и Совмином тот же ЦНИИМАШ, которым ныне руководит Владимир Федорович Уткин.

Обычно в канун того или иного пуска сотрудники ЦНИИМАША составляли «план пропаганды». Юрий Александрович Мозжорин согласовывал его в ЦК и Совете Министров, и с этой поры сей «документ» становился Законом. Что-то делать вне этого плана не только было запрещено, но и пресекалось моментально… А потому между прессой и Мозжориным всегда возникали конфликты: нам хотелось рассказать побольше, а цензоры старались четко следовать инструкциям.

Подобные планы предусматривали «открытие» тех или иных специалистов, им разрешалось контактировать с прессой, комментировать события. И каждый раз такой список согласовывался «наверху». Естественно, Генеральный конструктор Владимир Федорович Уткин никогда в такой список не попадал, ему категорически запрещалось не только давать интервью, беседовать с журналистами, но и даже встречаться с ними! Уходили в космос спутники, созданные под руководством Уткина, но практически все двадцать лет упоминать о нем было нельзя. И, прежде всего потому, что коллектив КБ «Южное» создавал боевые ракетные комплексы.

Время прошло, но тем не менее «разговорить» Владимира Федоровича на эту тему было нелегко…

– Расскажите хотя бы в общих чертах о боевом ракетном комплексе. Ну так, чтобы нам, людям несведущим, хоть что-то стало понятным…

– Ну, во-первых, раз уж «комплекс» – значит, много всего… Ракета – это главная составляющая. Далее: стартовый комплекс, либо наземный, либо шахтный, либо морской, либо воздушный… На заре нашей техники были «идеологические споры» – что главное? Одни утверждали, что ракета – это патрон, шахта – это гильза… Что же первоисточник: шахта или ракета?