Неизвестный Янгель

– Из шахты проще, так как известен и азимут, и высота, точка старта, наконец, вы знаете свое местоположение, а потому стрелять (еще некоторые острословы говорят «пулять», и это немного обидно!) попроще, чем с поезда. Представим: вы едите по железной дороге ночью, неужели вы смотрите в окно и говорите, что можете стрельнуть? А куда? Ничегошеньки у вас не выйдет… Вы должны четко и точно знать, где находитесь. Вы должны знать, на какой высоте сейчас над уровнем моря. Вам нужен азимут цели, по которой вы должны нанести удар… А это одна из сложнейших проблем: определение своего месторасположения. Во-вторых: у нас есть рельсы, а на них есть нагрузка. И обязательно нужно знать, какая она. А грунты разные, а одинаковых условий вообще не существует… Вы можете так «пульнуть», что все вагоны лягут рядом с железной дорогой… Поэтому мы предусмотрели «минометный старт», то есть «изделие» выбрасывается на высоту и там уже стартует. Теперь вам нужно прицелиться, а для этого вам нужно постоять, запустить гироскопы, определить север и юг, и куда же стрелять… И не забывайте, что нужно принять приказ и команды «сверху» – я должен пустить в назначенное время и только по приказу, а следовательно, мне нужно получить эти команды при любой, самой неприятной сложившейся боевой обстановке. Так что ракетный поезд – это сложнейший комплекс. И когда американцы эту идею прорабатывали, тот они натолкнулись на ряд технических сложностей, а потому отказались от такого проекта. Та же нагрузка на ось. Она не должна быть более 25 тонн. А у нас ракета с пусковым контейнером 126 тонн, да плюс сам вагон, вот и получается более 200 тонн. Придумали – разгрузили стартовый комплекс за счет двух других вагонов. А как вы можете пускать, когда вагон трясется при движении?! Поезд остановился, но рессоры надо выключить – не ждать же, пока они успокоятся… В поезде офицеры и солдаты, им нужны спальни, туалеты, столовая, комнаты отдыха… И запасы продовольствия, горючего, воды тоже необходимы! Так что комплекс, повторяю, сложнейший…

– Сколько времени потребовалось для реализации этой идеи?

– Как обычно – семь-восемь лет… Обычно это бывало так: мы разрабатывали «легкие» технические обоснования необходимости того или иного проекта, идет тщательный анализ предложения. Затем вместе с заказчиком, когда жизнь уже вынуждает начать работу, выходим на «верх», где и принимается окончательное решение. Это все происходит по каким-то до конца не понятым законам развития науки и техники. Есть такие «площадки», на которых некоторое время топчешься, потом раз – и новый рывок! На этих «островках», «площадочках» происходит накопление знаний, опыта, технологических возможностей, и потом уже количество переходит на новый качественный уровень. В середине шестидесятых годов появилась идея о ракетных поездах, но дальше она заглохла – поддержки не получила, да и другие ракетные комплексы обеспечивали паритет. Да и материалов у нас не было, из чего делать комплекс. Это потом появился углерод… Ну и рельсы стали другими, потому что начали использоваться многотонные цистерны.

– То есть все эти годы вы следили за прогрессом на железных дорогах?

– Конечно. Но пришлось кое-что реконструировать специально для наших поездов. В частности, те же мосты. А польза общая, ведь по тем же участкам пошли и тяжелые цистерны, и уголь начали возить.

– Это межконтинентальные ракеты?

– Да. Первый серийный поезд ушел в 87-м году. Прямо с территории завода уходил на боевое дежурство. Мы сделали специальную площадку, где этот поезд стоял, а американцы наблюдали его из космоса – это было сделано специально, чтобы американцы смогли учесть его. Таковы условия договора, который заключен между нами. Ну а потом он «исчез»…

– А как вы испытывали этот поезд?

– В Плесецке поставили поезд. У него три модуля боевых, двенадцать вагонов, есть «жилая зона», свой командный пункт, – всего 17 вагонов. Задача ставилась таким образом: внешне поезд не должен отличаться от тех, что ходят по железным дорогам. Однажды произошел любопытный случай – это было под Владимиром. Осмотрщик вагонов на станции простукивал колеса и страшно удивился: по звуку он определил, что в вагоне более ста тонн… Только и сказал: «Ого!», но расспрашивать ничего не стал…

– Много таких поездов ходило по стране! Ведь и у ядерщиков «пассажирские» вагоны – с белоснежными занавесками и даже с вагоном-рестораном… А внутри – страшное оружие… Кстати, Владимир Федорович, вы были на испытаниях ракетного поезда в Плесецке?

– Конечно.