Неизвестный Кими Райкконен

“Я абсолютно забил на школу — просто закинул инструменты в багажник и уехал в Голландию. Мой друг Фор видел, как я уезжаю, со школьного двора. Точнее, он должен был это видеть”.

Кими переехал в Голландию и жил с механиком из «ПДБ Рэйсинг» в Влардингене, пригороде Роттердама. Через некоторое время Калле переехал туда же, и оттуда они на фургоне катали на гонки по всей Европе. Оборудование было таким же классным, как и умение Кими спать. Питеру довелось испытать его на себе: «Прозвище Айсмен придумали позже, но мы вкусили его суть раньше остальных. Кими серьёзно не напрягался. Я помню гонку европейского чемпионата во Франции. Он всегда опаздывал, когда мы собирались на трассу. За ночь до этого я сказал ему, что утром мы его ждать не будем. Утром он позвонил и спросил, где мы. Я сказал, что мы уехали на трассу, потому что он так и не появился. Трек был в 45 километрах, и я был уверен, что он не успеет на тренировку. Кими появился через полчаса после нас, сказав, что его подвезла другая команда. Вообще никаких проблем».

Немножко лени, невероятное умение спать, расслабленность и высокая скорость — Кими производил впечатление. Все было возможно — и невозможно. Воспоминания Кими скачут от хороших гонок к плохим, и он ни разу не забывает упомянуть Калле, который знал двигатели и английский.

Комната Кими внезапно начинает казаться достаточно большой, чтобы вместить целый дом в Тампере. Калле Йокинен, механик и тренер, сидит на первом этаже дома. 45-летний ветеран автоспорта, который путешествовал с Кими в постоянно меняющихся обстоятельствах по всей Европе. Глаза Калле загораются, когда его мысли возвращаются в те яркие времена. Он всё ещё не забросил картинг, хоть сейчас и зарабатывает на жизнь работой в сфере утепления домов.

“Питер пообещал мне работу механиком в команде, а Кими немного карманных денег за сборку необычных шасси и сварочные работы. Кими чертовски хорошо работал с двигателями — он, наверное, единственный человек в Ф1, который самостоятельно может починить мотор. Этот парень разбирается в технике. Мы договорились с Питером и отправились в Голландию. Мы все время путешествовали, но база была там. Скорость Кими была настолько невероятной, что в “Бриджстоуне” даже решили пригласить его на шинные тесты. Мы с Кими стали путешествовать самостоятельно. Питер выдал нам кредитку, немного гульденов (прим. пер. — валюта Нидерландов до 2002 года) и отправил нас — идите и гоняйтесь. Мы даже над шинами работали вместе, хотя у других для этого были отдельные люди. Кими всегда сам перебирал свой карбюратор — никому не разрешалось к нему прикасаться. Теперь, когда я поездил с молодыми гонщиками, я понял, что сейчас всё это идет не туда. Они ни к чему не прикасаются: у них с 10 лет есть менеджеры и физиотерапевты. Они толком ничего не знают о технике. Кими же может своими руками собрать машину”.

Калле говорит о кочевой жизни двух парней до и после получения Кими прав, до и после гонок, до и после пьянок. Эти истории отличаются от жизни обычных подростков только одним — помимо всего остального, они были вовлечены в гонки на маленьких машинках. Скорость захватывала, повседневность была аскетичной и иногда здравый смысл забывался на обочине.

Даже без прав было необходимо почувствовать трафик вокруг себя. По словам Кими, его первой длинной поездкой без прав стала поездка из Лахти в Хельсинки. Калле вел себя как навигатор и безответственный взрослый. Фургон не съезжал с прямой дороги, а резких поворотов были немного.

Кими вспоминает, как когда-то ездил без прав и по Швеции. Поездка на гонку выдалась долгой; сопровождение включало в себя Анетту Латва-Пииккилю, картингистку, и отца Кими, который тогда был её механиком. Они ехали на “Хайсе” её семьи: “Гул машины усыпил отца, и он захотел передохнуть. Я сказал, что мы не остановимся — я могу сесть за руль. Отец попросил разбудить его у Стокгольма. Я разбудил его уже на месте. Мне было 15”.

Калле не забыл и о том, как давал пацану без прав порезвиться. “Я был молодой, глупый и говорил: “Окей, выжми из нее все.” Мы часто менялись местами на ходу. Кими водил примерно так же, как я на немецких автобанах. Однажды мы оказались в Имоле с какой-то слабенькой развалюхой на руках. Кими умолял меня разрешить ему довезти нас до отеля. Я разрешил. Он влетел на круговую развязку и начал наматывать круги. Машина постоянно была в заносе. Я следил за его руками и ногами, пытаясь понять, как он вообще это делает. Затем я попробовал сам — сам ведь в своё время немного погонял. Я не мог заставить машину повторить это. В итоге вернули мы её практически на ободах”.