Неизвестный Кими Райкконен

Голоса семьи эхом раздаются в коридоре, и опасная работа внезапно перестаёт быть подходящей темой для разговора. Робин вбегает в комнату и хочет построить башню из подушек, с которой можно было бы спрыгнуть. Мальчик стал носителем будущего, которое представить сложнее, чем гоночную траекторию. Ноябрьский свет заливает комнату через панорамное окно. Кими спрыгивает на пол и начинает ставить подушки с сыном. Время останавливается или исчезает вовсе. Он погружается в игру с головой. Гримасы отца смешат Робина. Кими взглядом говорит мне, что я могу продолжать задавать вопросы — он может отвечать и с пола.

Я заинтригован маленькими разницами во временах. Финский лыжник Юха Мието упустил золотую медаль зимней Олимпиады-80 в Лейк-Плэсиде в скиатлоне на 15 км, проиграв всего одну сотую секунды. Эта мизерное отставание позволило ему войти в историю. В «Формуле-1» создаётся ощущение, будто из часов смогли выжать ещё одну временную единицу. На табло отставания выглядят микроскопическими, но на трассе всё совсем иначе.

«В целом все находятся в двухсекундном окне. Ехать в двух секундах от лидера довольно легко, то есть, если ты постоянно в двух секундах от лидера, ты просто продолжаешь ехать — тут особо ничего не сделаешь. Когда отставания сокращаются до десятых или сотых секунды, и ты едешь на полную, настройки твоей машины решат, сможешь ли ты сделать то, что хочешь. Всё должно быть идеально точно; так ты будешь знать, что случится в повороте, хватит ли сцепления с трассой. Вся разница в таких деталях. Если машина настроена неправильно, у тебя нет ни шанса. Если проигрываешь кому-нибудь несколько десятых на круге, например, в Бразилии, умножь эту разницу на 70 кругов и поймёшь, к чему это приведёт. Маленькое отставание становится большим».

Кими и Робин заканчивают башню. Робин залезает на её вершину по маленькой приставной лесенке и спрыгивает на пол. Кими радуется, Робин смеётся. Когда ты с детьми, время измеряется в других единицах — в моментах.

БЕЛЫЕ ЦЫГАНЕ

Спустя некоторое время мы начинаем отматывать назад годы, находясь в полутёмной комнате, которую Кими забавным сухим голосом называет своим офисом. Площадь комнаты примерно 20 квадратных метров, она оформлена в серых и чёрных тонах. Большую часть пространства занимает прочный алюминиевый стол с большим компьютером. Вдоль одной из стен — стеллажи со шлемами разных лет. Чтобы удобно расположиться, есть два дивана. Эту уютную комнату можно использовать как кинотеатр, проецируя фильмы на стену. Но мы здесь не ради фильмов, наши взгляды направлены в прошлое. Этому мужчине 38, и, по меньшей мере, столько же у него впереди. Он не привык оглядываться в прошлое, он не так много времени потратил на размышления о том, что сделал — он думает о том, что собирается делать.

Стоит согласиться с тем фактом, что о себе и о том, что ты сделал, говорить непросто — и довольно часто не так интересно. К счастью, есть другие люди, у которых можно взять интервью. Они появляются в комнате благодаря старым записям и дают свои версии событий. Полная картина становится более реальной, хотя всплывающий образ иной личности всегда остается неточным, несколько расплывчатым.

Кими Ряйккёнена часто называют загадочным — это преувеличение, но, возможно, его можно понять в век, когда людям нравится публиковать в соцсетях всё, что с ними происходит — с момента первого опорожнения мочевого пузыря утром до перекуса вечером. Тот, кто говорит мало или совсем ничего, сейчас с лёгкостью становится загадочным, хотя в прежние времена он мог бы быть обыкновенным, немного стеснительным гражданином. В некотором смысле мы сейчас сидим в самом центре антисоциального медиа.

Кими пьет четвёртую бутылку воды за день и смотрит на мигающие огоньки моего диктофона. Он выглядит обеспокоенным. Я заверяю, что аппарат не подключен к внешнему миру. Он может говорить свободно и быть уверенным в том, что сказанное не попадёт в не те руки за пределами этой комнаты.