Неизвестный Кожедуб

Доползем до карниза, свесимся и смотрим вниз. Сначала дух захватывало, потом привыкли и бегали вокруг купола, состязались: кто быстрее заберется на крышу, кто быстрее спустится. Простые деревенские игры постепенно вырабатывали ловкость, силу, физическую выносливость, быстроту, осторожность, которые в будущем оказались так необходимы мне, летчику.

Часть вторая ПО ПУТЕВКЕ КОМСОМОЛА

1. Куда пойти?

В труде, учебе, играх незаметно пролетело детство. Весной 1934 года я кончил семилетку. Со всех сторон Союза в ту пору сообщалось о строительстве заводов-гигантов. Рос Кузбасс. Строился Беломорканал имени Сталина. В Москве сооружался метрополитен. Закончилась героическая эпопея советских полярников-челюскинцев.

Большие события в стране захватывали меня. Хотелось быть там, где свершались все эти великие дела.

Дома у нас произошли перемены: всем хозяйством ведают старший брат Яков и его молодая жена; отец и брат Григорий работают на заводе. А брата Сашко мы проводили в армию, и я с нетерпением жду от него писем. Мама по-прежнему смотрит на меня как на маленького. Ей хочется, чтобы я остался дома, был у нее на глазах. Часто по вечерам отец заводит со мной разговор о том, куда мне пойти учиться. Ему хочется, чтобы я получил специальность слесаря или токаря.

— Ремесло не коромысло, плечи не вытянет, — говорил он. — А учиться рисовать негде, надо ехать в большой город. Лет тебе еще немного, не уйдет. Подрастешь, там видно будет.

Отец любит завод, и мне тоже хочется учиться и работать на производстве. Но я вдруг решаю попытать счастье стать военным. От ребят я слышал, что воинская часть, стоящая в Шостке, набирает учеников в духовой оркестр. Ученикам выдается военное обмундирование, они там в части и живут. Думаю о том, какая интересная жизнь ждет меня, если я попаду в воинскую часть.

И вот однажды утром я отправился в город. Часть я нашел по звукам духовых инструментов. Скрежет и гул наполняли воздух: очевидно, упражнялись ученики. Но для меня эти звуки были нежной музыкой. У ворот стоял часовой. Мне показалось, что он очень важен и строг. Я долго вертелся около него, не решаясь ни о чем спросить. Наконец отважился:

— Дяденька, где тут учеников в духовой оркестр набирают?

Он посмотрел на меня, засмеялся:

— Иди-ка, хлопец, домой, подрасти сначала.

Так, не добившись толку, обиженный и уязвленный до глубины души, я побрел домой. О своей неудаче промолчал, чтобы не засмеяли, и вечером отправился к Нине Васильевне.

Как семь лет назад, сижу за столом в ее комнате и пью чай с конфетами.

— Помните, Нина Васильевна, как я плакал у школы, как вы мне ухо оттирали?

Нина Васильевна улыбается:

— Конечно, помню. Совсем ты тогда маленький был. Помню еще, как ты из подпасков убежал… Ну что ж ты, Ванюша, решил? Что будешь делать?

— Я хочу в ФЗУ пойти, Нина Васильевна. Нина Васильевна, помолчав, сказала:

— А я считаю, что тебе непременно надо продолжать образование. У тебя способности есть. А главное, ты работать умеешь. Я тебе советую подготовиться в педагогический рабфак. По-моему, из тебя выйдет хороший педагог. Об этом я думала, еще когда ты в третьей группе занимался с отстающими. Как ты сам на это смотришь?

— Да я бы хотел, но… Меня, Нина Васильевна, на стройку, на завод тянет. Техника мне нравится. Если изучу ремесло, пойду на, завод, на большое строительство поеду, в Кузбасс… да мало ли мест!.. Может, в экспедицию куда-нибудь…

— Ты мое мнение знаешь, — говорит Нина Васильевна. — Тебе надо учиться.

Я еще раз посоветовался с отцом и все же решил учиться ремеслу. На следующий день после выпускного вечера отправился в Шостку в ФЗУ. Медленно шагал по улицам, рассматривал вывески, плакаты и даже подумывал: «Вот бы стать мастером по росписи вывесок!»

Прошел мимо четырехэтажного дома. Вспомнилось, как я разглядывал его лет десять тому назад, сидя на возу, запряженном кобылой Машкой. У подъезда большие надписи: «Химтехникум», «Педрабфак» и объявление: «Открыт прием в школу рабочей молодежи. Принимаются лица, закончившие семилетку». Я постоял в раздумье: неплохо бы здесь учиться! И все же пошел в ФЗУ.

Вот и двор ФЗУ. Спросить, как пройти в канцелярию — так наказывал отец, — не у кого. Открыл первую попавшуюся дверь и очутился в мастерской. Светлое, чистое помещение, станки, инструменты. Отец прав: хорошо здесь.

— Ты как сюда попал? — вдруг раздался чей-то голос.

Передо мной высокий немолодой человек в спецовке. Очки сдвинуты на лоб, глаза смеются, но лицо строгое. Оробев, отвечаю:

— Я учиться…

Он оглядывает меня:

— Мал еще, друг. Лет-то тебе сколько?

— Четырнадцать.

— У нас с семнадцати принимают.

— А как пройти в канцелярию? — спрашиваю запинаясь.

— Тебе там делать нечего. Я — мастер и детей не принимаю.

Я повернулся и ушел. Мастер крикнул вдогонку:

— Подрастешь — милости просим!

Опять неудача! Мне так было обидно, что, возвращаясь домой, я даже всплакнул.

Раздумывал я недолго. На следующий день подал заявление в школу рабочей молодежи. И через неделю был принят.

Узнав об этом, отец долго молчал, а потом сказал вздыхая: