Неизвестный Кожедуб

Опять срочное боевое задание. Все бегут к машинам. Тщательно прячу партийный билет в левый нагрудный карман и, счастливый, испытывая какой-то особенный подъем, бегу к своему самолету, напутствуемый полковником Боевым:

— Желаю успехов, товарищ!

Иванов меня поздравляет Я его обнимаю и влезаю в кабину. Сигнальная ракета, и наша шестерка вылетает.

В этом бою я сбил «Фокке-Вульф-190».

32. Вести из освобожденных родных мест

Войска нашего фронта с боями продвигаются к Полтаве. Идет единое общее наступление Советской Армии — от Белоруссии до Таманского полуострова. Часто, летая в разведку, вижу, как немцы оттягивают свои войска к западному берегу Днепра.

Советские войска форсировали Десну. Внимательно слежу по карте за продвижением наших частей — они все ближе и ближе подходят к моим родным местам. Освобожденные города обвожу красными кружками.

И вот наконец отмечаю на карте красным кружком Новгород-Северский. Там уже рукой подать до Шостки и родной Ображеевки.

В эти дни мы стоим в тридцати километрах от Харькова. 17 сентября получаем приказ перебазироваться на время боевого задания на харьковский аэродром.

Мы прилетели туда под вечер. С нами садятся и бомбардировщики. Значит, будем сопровождать их.

Противник, боясь окружения, начал перебрасывать войска и технику на западный берег Днепра. Перед нашими бомбардировщикахми была поставлена задача помешать этому. Самым уязвимым местом были мосты, и мы получили приказ сопровождать бомбардировщики на сто девяносто километров по направлению к днепровским мостам.

Я тщательно изучил карту. Путь предстоит сложный, будем лететь над голой степью, занятой врагом.

Рано утром во время зарядки я заметил у землянки двухпудовую гирю. Давно не пробовал ее выжимать. Не удержался — несколько раз выжал. Почувствовал, что со дня вылета на фронт стал сильнее. С приятным ощущением силы, здоровья и бодрости сел в кабину самолета.

Иванов, пожимая мне руку, сказал:

— Мотор не подведет, товарищ командир. Счастливо вернуться!

Летим. Чувствую себя спокойно и уверенно. Раздается команда:

— Слева самолеты противника. Будьте внимательнее!

Вражеские бомбардировщики под прикрытием «мессершмиттов» прошли стороной. Когда выполняешь задание по сопровождению бомбардировщиков, то отвлекаться от задания не разрешается. Но пропустить противника, не вступив в бой, обидно.

Подлетаем к цели. Я ждал, что нас встретят вражеские истребители. Но в воздухе тихо. Под нами — ленточка Днепра. Мы на высоте четырех тысяч метров. Через Днепр две черточки — мосты: южный и северный. Наши бомбардировщики разбиваются на две группы. Подлетаем ближе. Мосты видны отчетливо. Удивляюсь, почему еще не бьют вражеские зенитки. Мы предполагали, что мосты будут прикрыты сильным огнем зенитной артиллерии. Значит, истребители близко. Начал осматриваться, еще внимательнее стал наблюдать за воздухом. Но вражеских истребителей по-прежнему нет.

Бомбардировщики вытягиваются в цепочку. Бомбы брошены. Разрывы обозначились невдалеке от мостов. Ведущий второй девятки попал в северный мост. Дым расстилается тучей.

Берем курс домой. Только сейчас начали бить немецкие зенитки, но наши самолеты уже далеко. Кто-то из летчиков по радио передал:

— Проспали фрицы! Поздно!

Когда мы вернулись к себе на аэродром, меня ждало несколько писем. На одном из конвертов я увидел знакомый почерк отца. Буквы запрыгали перед глазами. Я крикнул Мухину:

— Вася, письмо от отца получил!

И побежал на свое любимое место — под крыло самолета.

Я читал, и слезы застилали глаза.