Неизвестный Кожедуб

Одновременно Паша Брызгалов атакует заднее звено. С плоскости самолета ведущего, в которого я стрелял, начали отваливаться куски. Стрелок молчит. Подлетаю вплотную к «хейнкелю». Самолет врага заваливается на левое крыло, и с него в чистое поле сыплются бомбы. Он идет вниз.

Я оглянулся — и вовремя. Немцы пытаются расстрелять мой самолет. Быстро отворачиваю в сторону и командую:

— Орлы, бей их!

Брызгалов стремительно атакует «хейнкель», идущий сзади слева, и сбивает его.

Немцы, не выдержав напряжения, сбросили бомбы куда попало и стали в беспорядке уходить.

Мы без потерь вернулись домой.

На разборе полетов я отметил, что вся группа действовала точно и слаженно. Поэтому задание — «завалить голову», деморализовать врага — было выполнено.

Вечером из штаба наземного соединения сообщили, что экипажи вражеских самолетов, сбитых Брызгаловым и мною, взяты в плен. Немцев захватили колхозницы. Дело было так. Фашистские вояки спустились на нашу территорию на парашютах. Колхозницы, наблюдавшие за боем и за тем, как немцы прыгали, сбежались к месту их приземления. Они окружили фашистов, и те сразу сдались в плен. Наши женщины привели их в штаб.

Так закончили свою карьеру экипажи фашистских самолетов.

40. Встречаю Октябрь на фронте

Через несколько дней, в первых числах ноября 1943 года, наша часть была отправлена на Большую землю на отдых. Нам этот отдых казался совсем ненужным. Но таков был приказ. Предстояли горячие бои, и нужно было набраться сил.

Скрепя сердце мы расположились на недавно еще фронтовом, а теперь уже тыловом аэродроме на левом берегу Днепра.

Отдых был своеобразный. Мы не летали на боевые задания, зато много занимались. Надо было повышать и совершенствовать свое боевое мастерство: чем больше приобретали мы опыта, тем становились требовательнее к себе. В эти дни летчики много читали, слушали беседы агитаторов, выпускали стенные газеты.

Большую идейно-воспитательную работу среди летчиков нашей части вел парторг Беляев. Он чем-то напоминал мне моего первого комсомольского руководителя в техникуме — Мацуя. Парторг уделял особенно много внимания укреплению дружбы летчиков в бою и на земле, укреплению наших моральных качеств.

В перерывах между боевыми вылетами он часто выступал с лекциями и докладами. Был он хорошим оратором. Горячо, увлекательно говорил о нашей большевистской партии — организаторе и вдохновителе борьбы и побед советского народа; рассказывал о героическом труде советских людей в тылу; на примере отличившихся советских воинов воспитывал в нас мужество и отвагу. Он умел связать будничные задачи нашего полка с обстановкой в стране и на всем фронте. Похвалив кого-нибудь, он спешил добавить:

— Но помните: главное — не зазнаваться, не успокаиваться на достигнутом.

Беляев часто поручал кому-нибудь из нас выступить с докладом или провести беседу с молодыми летчиками и техниками. Беседы по обмену опытом с молодыми летчиками, которые рвутся в бой, но еще не имеют опыта, играли большую воспитательную роль и вводили молодежь в настоящую боевую работу. И я тщательно готовился к таким беседам. Советовался с Беляевым о том, какие вопросы, по его мнению, нужно осветить. Теперь, окрепнув в боях, я нередко вспоминал, как волновался, проводя впервые беседу о боевой дружбе и взаимопомощи в бою.

Политические беседы, которые я проводил в полку, дали мне очень много. Мой кругозор расширялся, я все больше и больше понимал, как велика сила идейной закалки, к чему обязывает сознание, что ты не просто летчик, а летчик-большевик

Летчики-коммунисты никогда не боялись выступить с резкой критикой товарища, с которым дружили, и это укрепляло нашу спайку. Вместе обсуждая поведение друг друга, получив указание товарищей, легче выправить допущенную ошибку.

Наши летчики высоко ставят чувство товарищества, и тем не менее они не боятся резко и остро критиковать нерадивого, недисциплинированного, зазнавшегося, всех тех, кто позорит нашу дружную фронтовую семью.

Наши партийные собрания проходили в суровой фронтовой обстановке, нередко на лицах летчиков еще сохранялся отпечаток пережитого в бою.

Партийные собрания были большой школой политического воспитания. Мы знали, что каждый летчик отвечает за свои действия. Но мы, члены партии, чувствовали себя ответственными за поведение каждого однополчанина и со всей строгостью относились к себе, зная, что нас равняются беспартийные товарищи.

Парторг часто беседовал с нами об этом, о ведущей роли коммунистов в бою.

Вся работа нашей партийной организации была подчинена одной цели — достижению победы над врагом.

6 ноября, в канун праздника, я собрал летчиков и техников эскадрильи в землянке на аэродроме. Партийная организация поручила мне сделать доклад.

Наши походные лампы, мигая, освещали сосредоточенные лица моих боевых товарищей. Было тепло — топилась печь.

Я сделал доклад о двадцать шестой годовщине Великого Октября.

Вспомнил недавние бои над днепровскими переправами. Летчики слушали внимательно. Вдруг дверь отворилась, и в землянку вошли начальник политотдела, заместитель командира по политчасти, парторг и комсорг.