Неизвестный Кропоткин

От Кропоткина Западная Европа узнала о многих выдающихся русских ученых, преимущественно о географах и геологах. Большую симпатию вызвал у Кропоткина молодой геолог Эдуард Толль, настойчиво, от экспедиции к экспедиции шедший к своей цели - открытию гипотетической Земли Санникова. На пути к несуществующей земле он исследовал Новосибирские острова. В отчете Толля о его географических исследованиях содержалось подтверждение идей Кропоткина о древнем материковом ядре Евразии и о былом оледенении Сибири. Находил он в материалах полевых исследований Толля и поддержку своей орфографической схемы Азии. Когда пришло известие о гибели Толля, Кропоткин опубликовал статьи его памяти, в которых рассмотрел научные идеи отважного полярного путешественника.

Писал он также о картографе и геодезисте Алексее Тилло, биографе и этнографе Густаве Радде, океанологе адмирале Степане Макарове.

В то же время географы и геологи России никогда не забывали о Петре Кропоткине, как об ученом, следили за его деятельностью за рубежом, не боялись, несмотря на официальный запрет, ссылаться на его научные работы. Так, А. И. Воейков несколько раз приводил данные метеорологических наблюдений Кропоткина в своем труде «Климаты земного шара, в особенности России». П. П. Семенов-Тян-Шанский высоко оценил их в книге к 50-летию Русского географического общества. На работы Кропоткина по ледниковому периоду ссылались многие русские географы и геологи.

В 1895 г. Петр Алексеевич встретился с некоторыми сотрудниками РГО на VI Международном географическом конгрессе, который состоялся в Лондоне. Он выступил дискуссии по докладу швейцарского гидролога Альфонса Фореля об исследовании горных озер. Тогда же, видимо, договорился о получении им из Петербурга изданий РГО и других русских книг по географии. Русские коллеги-географы прислали цинковых ящик с рукописью второго тома «Исследований о ледниковом периоде», выпрошенной у жандармов. Эта посылка была ему особенно дорога.

В том же году Кропоткин отправил письмо Семнову-Тян-Шанскому, сопроводив им свои статьи, посвященные России, которые писал для Британской энциклопедии. Кропоткин коротко рассказал о себе - о том, что произошло с ним за последние двадцать лет со времени последнего доклада в РГО. Он писал: «Посылаю Вам, многоуважаемый Петр Петрович, сердечный привет. Наша общая работа в России оставила во мне самые теплые воспоминания. Искренне вам преданный П. Кропоткин» 1.

1ГАРФ, ф. 1129, оп. 3, ед. хр. 491.

То, что Семенов-Тян-Шанский, член Государственного Совета, был известен своими консервативными, монархическими взглядами, не виляло на отношение к нему Кропоткина, который был терпим к чужим взглядам и убеждениям. С большим уважением, например, отнесся он к религиозным исканиям Льва Толстого, хотя сам был убежденным атеистом. У себя в Бромли он принимал руководителя духоборов Петра Веригина, и несмотря на то, что один был атеист, а другой глубоко верующий человек, но духовно они оказались близки.

За океан

В годы эмиграции Петр Кропоткин не провел ни одной экспедиции, подобной сибирской или финляндской. Правда, можно сказать, что была совершена своеобразная экономико-географическая экспедиция, продолжавшаяся с перерывами не менее двух десятилетий, если иметь в виду его поездки и походы по Англии, в которых он обращал внимание в основном на вопросы экономики сельского хозяйства, собирая материал для книги «Поля, фабрики, мастерские». А вот во время поездки в Канаду в 1897 году состоялась небольшая научная экспедиция, похожая на те, что он совершил в молодые годы.

Кропоткин участвовал в двух конгрессах британской ассоциации содействия прогрессу науки, членом которой являлся. На первом из них - в Ноттингеме в 1893 году, - он сделал доклад об оледенении Азии. На втором - четыре года спустя, в Торонто - выступил с двумя докладами: об озерном периоде и об оазах Финляндии.

После конгресса, вместе с известным геоморфологом из Вены Альбрехтом Пенком, Кропоткин отправился вдоль канадско-тихоокеанской железной дороги. Конечно, Петр Алексеевич обращал внимание на следы древнего облединения, принимавшего в Северной Америке столь же грандиозные размеры, что и в Европе. Полезен был для него и обмен мнениями с Пенком, представителем европейской геоморфологической школы.

В рукописном наброске «Канада и канадцы» он прежде всего обращает внимание на сразу же бросившееся ему в глаза разительное сходство природы Канады и Сибири: «В самом деле, Канада немногим меньше Сибири и по общему характеру во многом сходна с Сибирью, особенно в своей западной части».