Неизвестный Кропоткин

Влияние Чехова, как заметил Толстой, останется и не ограничится одной Россией. Он довел рассказ до такого совершенства, как одно из средств изображения человеческой жизни, что его можно рассматривать как одного из реформаторов в области литературной формы… неподражаемое поэтическое чувство, прелесть рассказа, особенная форма любви к природе, а главное - красота чеховской улыбки сквозь слезы! Старая, уходящая жизнь и требовала прощального слова, и оно было произнесено Чеховым.

Из статьи «Лев Толстой - художник и мыслитель» 1 (1898)

1 «Leo Golsoy as an arfist and dhinner ГАРФ, ф. 1129, ед. хр. (Пер.с англ. В. А. Маркина).

…В течение последних тридцати лет своей жизни Толстой проявил чрезвычайную активность - много читал и печатал, не говоря об огромной переписке, которую вел, не говоря об общественной деятельности - участие в Московской переписи, по оказанию помощи голодающим, помощи в деле переселения духоборов и т. д. Толстой за этот период написал более, чем в первую половину своей литературной деятельности.

Прежде всего он провел огромную работу по восстановлению первоначального текста «Евангелия» и очищения его от позднейших наслоений церкви. С этой целью он изучил сначала греческий, а потом и древнегреческий языки и принялся за сверку различных переводов «Евангелия». Результатом этой огромной работы явились его труды: «Краткое изложение «Евангелия» и «Критика догматического богословия», а также объединенный перевод и истолкование четырех евангелий.

И только после того, как Толстой закончил этот громадный труд, он приступил к разработке основ универсальной религии, мысль о которой преследовала его, начиная с 1855 года. Размышляя о сущности религии, Толстой пришел к выводу, что в основе всех религий лежит одно и то же начало, а именно: выяснение своих отношений к миру и признание равенства всех людей. Люди всех религий: буддисты, евреи, мусульмане, христиане и язычники, свободомыслящие и даже атеисты, все одинаково сходятся в том, что хорошо и что плохо. И часто такие люди в своей личной жизни стоят ближе к настоящему учению Христа, чем большинство тех, кто называет себя христианами. Отсюда Толстой пришел к мысли, что основой всех религий является одна и та же истина и что эта истина (будучи нравственным принципом) не должна содержать в себе ничего, что отвергает разум, освобожденный от предрассудков и суеверий.

Воодушевленный этой идеей, Толстой написал целый ряд статей замечательных, удивительно написанных, как и все, что выходило из-под его пера. Это: «В чем моя вера?» (1884), «Так что же нам делать? (1886), «О жизни» (1887), «Царствие божие внутри нас или христианство, не как мистическое учение, а как новое понимание жизни» (1893-1900), небольшая, подобие катехизиса, книжка «Христианское учение» (1902) и небольшая статья «Что такое религия?»

В этих работах Толстой рассматривает христианство как руководство к жизни, не считая его откровением свыше, а видя в нем - «то самое разрешение вопроса о жизни, которое более или менее точно было дано человечеству лучшими людьми до и после Христа, начиная от Моисея, Исаака, Конфуция, древних греков, Страбона и кончая Паскалем, Спинозой, Фихте, Фейербахом и многими другими, часто неизвестными людьми.

Таким образом, Толстой пытался в этих работах дать элементы универсальной религии, которая не имела бы ничего сверхъестественного, ничего такого, что разум и знание отвергают, но содержала бы в себе нравственное руководство для всех людей. Эта религия сохранила только два основных и главных элемента всех религий - определение отношения человека ко Вселенной (мировоззрение) и признание социального равенства всех людей. Таковы новые принципы той религии, которую Толстой выработал после 1882-1884 гг. и которой он придерживался до конца своей жизни…

Основу христианского учения Толстой видит в непротивлении злу. И в течение первых лет после духовного кризиса он проповедовал абсолютное «непротивление злу» в полном согласии с буквальным и точным смыслом евангельских слов. Однако пассивное отношение к совершаемому злу настолько противоречило всей натуре Толстого, что он не мог оставаться приверженцем подобного принципа и вскоре начал толковать евангельский текст в смысле «непротивления злу насилием…»

Все позднейшие произведения Толстого являются страстным противлением различным формам зла, которое он видел в окружающем его мире. Его мощный голос постоянно обличал и самое зло и совершающих его людей. Он осуждал только борьбу со злом при помощи физической силы, считая, что такая форма сопротивления причиняет только вред.