Неизвестный Ленин

18 и 19 октября в «Деле народа» был опубликован написанный Семеном Леонтьевичем Масловым — министром земледелия Временного правительства, аграрный законопроект, о котором Чернов написал, что проект выражает позицию эсеровской партии и является шагом «к великой реформе социализации земли».

«Партия эсеров, — замечает Ленин, — торжественно и всенародно на своих съездах первой (1905 года) и второй (1917 года) русской революции обязалась поддерживать крестьянское требование конфискации помещичьих земель, т. е. перехода их к крестьянам безвозмездно». Об отмене частной собственности на землю и передаче ее в общенародное достояние говорилось и в «Наказе». Но ничего этого не содержалось в масловском проекте⁵³.

Помещичьи земли не конфисковывались, а зачислялись во «Временный аграрный фонд» и из него передавались в аренду крестьянам. Но в «фонд» поступали не все помещичьи владения. У прежних хозяев оставались плантации и посевы технических культур, а также земли, необходимые прежним собственникам для содержания не только семьи, но и наемных рабочих и наличного скота. Мало того, земля отчуждалась не безвозмездно, а за плату, соответствующую доходности хозяйства. И эта арендная плата, за вычетом платежей государству, поступала прежнему владельцу, то есть помещику. Наконец, земельные комитеты — главный инструмент «великой реформы» — наводнялись чиновниками, за которыми в конфликтных ситуациях оставалось последнее слово, дабы крестьяне не могли обидеть «законных» собственников. Словом, как заметил Ленин, эсеровский проект делал все «для соглашения с помещиками, для спасения их». В этом смысле «партия эсеров обманула крестьян: она переползла со своего земельного проекта на помещичий, кадетский, план "справедливой оценки" и сохранения помещичьей собственности на землю»⁵⁴.

И все это оказалось пустыми хлопотами. Так уж сошлось, что именно 24 октября, в день, когда была опубликована ленинская статья «Новый обман крестьян партией эсеров», когда большевистский ЦК обсуждал проект «Декрета о земле», масловский проект, поддержанный Исполкомом Совета крестьянских депутатов, поставили в повестку дня заседания Временного правительства. Однако, посчитав уступки крестьянам чрезмерными, кадеты и народные социалисты сняли его с обсуждения и отложили «до Учредительного собрания»⁵⁵.

Что же мы имеем в «сухом остатке»? За все время пребывания в правительстве, удерживая в своих руках министерство земледелия, эсеры даже не пытались узаконить крестьянские требования. Это — факт первый. Второй — они фактически отошли к октябрю 17-го и от своей программы, и от требований крестьянского «Наказа», заменив их компромиссным масловским проектом. И, наконец, третий факт — сама история возникновения того «Примерного наказа», который составил ядро ленинского декрета…

Когда в августе в редакции «Известий» накопилось достаточное количество крестьянских наказов, из них отобрали 242 наиболее содержательных и решили свести их воедино. Причем поручили сделать это не эсеровским теоретикам, а некой «г-же Ф.». Написавший об этом эсер В.Булатов подчеркивает, что ей было указано: не редактировать крестьянские требования, а лишь «выделить в этих наказах основные мотивы, общие всем им, и положить их в основу сводного наказа…».

Именно эту работу «г-жа Ф.» и проделала. Сводный наказ как раз и цитировался выше. Так что эсеровская «огранка» данного документа, о которой часто упоминают исследователи, более чем проблематична. И гораздо ближе к истине был Ленин, когда на II съезде Советов сказал, что «все содержащееся в этом наказе» является выражением «безусловной воли огромного большинства сознательных крестьян России…».

Главное же заключалось в том, что именно это непосредственное волеизъявление крестьян Владимир Ильич и предложил съезду сделать Законом нового государства, который будет «проводиться в жизнь по возможности немедленно…». А эсер Булатов, написавший об истории создания сводного Наказа, заметил: «Г-жа Ф. не подозревала, какую честь готовит сюрпризом история ее скромному труду»⁵⁶. Мировая история действительно знает не столь уж много прецедентов, когда устои и формы собственности в огромной стране формулировались не политиками, а напрямую — самим народом.

Оппоненты Ленина оказались в сложном положении. Спорить по существу декрета в этом зале было невозможно. Оставалось одно — устроить скандал. И как только Ленин закончил чтение проекта, на трибуну, силой расталкивая сидевших в проходах, взобрался член Исполкома крестьянских Советов Иван Пьяных. От имени Исполкома он заявил протест против ареста министров-социалистов Салазкина и Маслова и потребовал их немедленного освобождения. Его поддержал другой член Исполкома — солдат, который размахивая кулаком заявил, что они не позволят «тиранам и узурпаторам… расправиться с выборными представителями крестьян».