Неизвестный Ленин

Нольде прямо указывал, что продолжать войну невозможно и «нам нужно напрячь все силы для того, чтобы побудить союзников к мирным переговорам». Его поддержали Набоков, Добропольский, Винавер, Аджемов и другие. Коновалов заметил: «…То правительство, которому удалось бы дать России мир, приобрело бы огромную популярность и сделалось бы чрезвычайно сильным». Позднее сам Нольде сказал очень точно: на этом совещании была «ясно и просто формулирована дилемма, к которой Россию прижали события, — разумный мир или неминуемое торжество Ленина»²⁴.

Но могло случиться и другое: вся пресса упорно твердила о возможности сделки между союзниками и Германией относительно «сепаратного раздела России». В Петрограде правительственные учреждения готовились к эвакуации в Москву. Значит, возможность сдачи Питера реальна? Да любого из этих внешних и внутренних факторов было более чем достаточно для того, чтобы полностью изменить всю политическую обстановку в стране. Так что полагаться на «стабильность» не приходилось.

И если революционный кризис действительно грянет, тут уж будет не до голосований. «Ждать "формального" большинства у большевиков наивно, — пишет Ленин, — ни одна революция этого не ждет». Надо действовать. И тогда «за нами верная победа, ибо народ совсем уже близок к отчаянию, а мы даем всему народу верный выход…».

В предыдущей главе отмечалось, что еще 11–12 августа на заседании кадетского ЦК лидеры российского либерализма пришли к твердому убеждению, что полагаться надо не на всеобщее голосование и тем более не на «общественность», а на «физическую силу», на «вооруженное меньшинство». Корниловщина стала пробой сил. Но она провалилась потому, что «вооруженное меньшинство» не имело за собой никакой народной поддержки.

Если же такая поддержка есть, отмечает Ленин, если это не миф, а реальная готовность «драться» до конца, то в решающий момент вооруженное меньшинство, опирающееся на массы, может действительно решить исход борьбы. Ибо в таких случаях десяток убежденных рабочих и солдат «стоят в тысячу раз больше, чем сотня подтасованных… делегатов от разных делегаций». Именно поэтому «большевики, — считал Владимир Ильич, — должны были, в числе 99/100 своей делегации, идти на фабрики и в казармы; там было бы настоящее место делегатов, съехавшихся со всех концов России…» И «это было бы в миллион раз полезнее, насущнее, серьезнее, дельнее, чем путешествие к Александринке…»²⁵

Написав статью «О героях подлога и об ошибках большевиков», мысли из которой мы только что привели, Ленин посылает ее в «Рабочий путь». Там ее «редактируют»: выбрасывают не только фразы, но и целые куски текста. А главное — вымарывают упоминания об ошибках большевиков. Так что в свет она выходит под укороченным заголовком — «О героях подлога», да и то лишь 24 сентября.

А именно в эти дни Демократическое совещание полностью оправдало характеристику пустой «говорильни». Речам, казалось, не будет конца. «Безнадежная разноголосица, — писала «Речь» (№ 220), — полнейшая рознь, едят друг друга поедом». Лучшие меньшевистские и эсеровские ораторы, меняя друг друга на трибуне, вдалбливали одно: спасти страну можно только вместе с буржуазией, вновь передав ей бразды правления. Как будто за прошедшие месяцы она не доказала свою неспособность вывести Россию из кризиса.

18 сентября старейший эсер Осип Минор, приговаривавшийся в старые времена и к смертной казни и к каторге, буквально умолял совещание голосовать за коалицию. Иначе, говорил он, «нечего себя обманывать: мы будем резать». — «Кого?» — спросили с места. — «Мы будем резать друг друга», — закончил Минор при гробовом молчании зала. И не только кооператоры и земцы, дрогнули и крестьянские делегаты. При поименном голосовании, длившемся пять часов 19 сентября, 766 проголосовали — за коалицию, 688 — против и 38 воздержались.

Однако вслед за этим голосуется поправка о невозможности коалиции с теми, кто был «прямо или косвенно связан с корниловщиной». За нее — 798 голосов, против — 139, воздержалось — 196. Вторая поправка прямо указывает, что «за пределами коалиции остаются кадеты». 595 — за, 493 — против, 72 — воздержались. Но без кадетов коалиция с буржуазными элементами была немыслима. И при голосовании резолюции в целом с этими поправками, против нее голосуют и левые и правые: за — 183, против — 813, воздержалось — 80. Как едко заметил «Рабочий путь»: «Демократическое совещание осталось без резолюции. Демократическая "гора" не родила даже мыши — она лишь явила зрелище мучительных потуг»²⁶.